Мы служили на флоте - страница 27

Командир роты встретил меня спокойно. Всё логично и понятно. Виновные наказаны. Пар спущен. Можно расслабиться, и к нему вернулось доброе настроение. Начал он издалека:

– Пашко! Я знаю, что тебе предлагали принять участие во вчерашнем празднике жизни, и ты отправил их дальше чем-то место, где будешь служить сам, то есть значительно дальше, чем Заполярный круг. Установлено, что одеколон из тумбочек пил не ты, и что к алкоголю ты равнодушен. По учебе ты один из лучших. Из тебя получится толковый моряк. Командир взвода и преподаватели о тебе лестно отзываются. Объясни, что могло такое случиться, что ты трижды умудрился напиться в военном госпитале?

И я вынужден был кратко поведать свою эпопею, связанную с нахождением в госпитале.

– Да… – подвёл итог и заулыбался командир роты. После чего произнёс крылатое выражение, которое я запомнил на всю жизнь, и с которым прошла вся моя служба: – Не служил бы я на флоте, если бы не было смешно.

Наряду с «Годковщиной» так оно и было, и слово он своё сдержал, служить меня он отправил на Северный флот.

Белой чайкой, скользящей по греблям морских волн, незаметно пролетело время в учебном отряде, и вот я в вагоне пассажирского поезда упрямо и напористо двигающего из сердца колыбели революции Ленинграда в центр Кольского полуострова – город Мурманск. Меня не покидает ощущение «дежа вю». Вагон под завязку набит молодыми моряками, окончившими учебные отряды и спешащими на Северный Флот. Нас сопровождает какой-то капитан-лейтенант и двое старшин, которым наплевать на нас. Они заперлись в купе проводников и всю дорогу пили, предоставив нас самим себе.

А вагон гудел как улей, благо водки в вагон-ресторане хватало. Выпитая, практически без закуски, водка тут же била по буйным головушкам, и вагон превращался в балаган. Молодое пополнение Северного Флота бухало так, словно завтра наступит апокалипсис. Я в этом празднике жизни участия не принимал. Забился на верхнюю полку и через окно рассматривал карельский пейзаж.

Была глубокая осень. Мелькающие за окном чахлые сосны и ели, растущие на болотистой местности, вызывали хандру и чувство необъяснимой, зарождающей где-то там далеко-далеко в душе тревоги.

Ближе к Мурманску ландшафт поразительно поменялся. Лес исчез, и кругом только сопки, покрытые снегом. Изредка на этих сопках можно было увидеть одинокие низкорослые карельские березки, и такого же роста сосны и ели, которые гордо, назло морозу и студёному полярному ветру, корнями зацепились за этот скалистый грунт и упорно тянулись к небу и солнцу.

Мурманск, уютно укутанный снежным покрывалом, встречал нас полярными морозами. На железнодорожном вокзале наш вагон, а также еще два вагона, прицепили к видавшему всё на этой земле небольшому портовому локомотиву, который неторопливо потянул свой груз вдоль Кольского залива в сторону сердца Северного Флота – города Североморск.

Дав напоследок два гудка, словно говоря «…не дрейфь, пацаны», трудяга локомотив закончил свой незамысловатый путь на задворках Североморска. Поступила команда покинуть вагоны.

Общей колонной мы прибыли в экипаж, прямо в столовую. Столовая впечатляла своей масштабностью. По моему наблюдению, около 2-х тысяч моряков могли сразу принимать пищу. Нас накормили горящей натуральной картофельной кашей с рыбой и чаем с маслом, что было очень кстати после вынуждено, не побоюсь этого слова, дорожного голодания. Дальше как в сказке: чем дальше – чем страшнее.