– А ты… – не успел Стенли задать вопрос, как услышал гудки в трубке.
– Козлы. Письками меряются, а страдаем мы, рядовые работники, – тихо, чтобы не будить Нику сказал уже в пустоту Стен и начал собираться.
– Ты куда? – проснувшись, спросила Вероника.
– Да, по работе вызвали. Ты спи, любовь моя, – поцеловал «Маска» в щеку жену.
– Ничего серьезного? – спросила Ника и в ее голосе слышалось беспокойство.
– Для меня точно ничего, не волнуйся, – улыбнулся он и пошел обуваться.
Ника встала и пошла провожать мужа.
– Ну что ты встала, родная?
– Как что? Проводить своего любимого, – ответила она и поцеловала. – Береги себя.
– Я буду писать. А ты ложись, рано еще. На дворе ночь. Пока, – помахал Стен и вышел.
На улице его поджидала машина. Он сразу ее заметил и побежал к ней.
– Салют, – сев в автомобиль, сказал Маска.
Каменное лицо водителя повернулось и кивнуло.
– Замечательно, я еду двести километров с камнем, – подумал он. – А что такие грустные? Не выспались или кто-то умер? – спросил пассажир.
Ноль реакции.
– И мне ехать часа три с ним. Твою ж мать.
Но тут машина остановилась и к ней подбежал человек. Это был Стив. Как только Стен его узнал, улыбнулся и выдохнул.
– Салют Стиви.
– Салам. Короче, труп этот – сотрудника полиции, его нашли в туалете повешенным.
– Вот на хрена мы-то нужны. Там, наверняка, полно сотрудников.
– Я лишь выполняю задание, как и ты.
– Да понимаю. Просто, иногда,выводит из себя то, что они играют, кто круче, а сами испытания должны проходить мы.
– Чувак, я давно забил и пытаюсь не обращать на это внимание. Деньги платят хорошие, это уже плюс.
– Это да, – согласился Стен.
Белый форд ехал по пустой дороге. Тишина ещё больше обращала внимание на то, что водитель все-таки превышал скорость километров на двадцать. В темноте огни светофоров резали глаза и, жмурясь, мы со Стивом смотрели практически в пол. Легкая прохлада обволакивала тело, несмотря на печь в машине. Луна бежала за нами с левой стороны, на миллисекунды прячась за деревьями. Мимо нас промчалась скорая помощь на красный свет, сигналя на всю улицу. В ней были уже готовы носилки и сидящие там врачи были готовы уже бежать на помощь после звонка от девушки, умоляющей приехать как можно быстрее, так как ее отцу стало плохо с сердцем. А блестящий корпус форда впитывал игру цветов и переигрывал их на свой лад, превращая свой цвет в разные оттенки красного, желтого и зеленого. В шесть часов утра форд остановился в тридцати метрах от поезда…
В семь часов утра я проснулся на левом боку, правой рукой обнимая Келли. Она еще спала, но как только я убрал с нее руку, она стала ворочаться. Я попытался исправить положение и снова положил руку, но было поздно, она начала потягиваться.
– Доброе утро, дорогая.
– Доброе утро, любимый, – еще не открыв глаза, но, уже улыбнувшись, прошептала жена.
– Как спалось? – спросил я.
– Отлично, а ты?
– Тоже, – я не стал говорить, что полночи не спал , так как это был, можно сказать, рабочий момент.
– Ого, ты что-то написал? – радостно сказала она, увидев на ноуте незакрытый документ.
– Попытался начать. Что-то даже получилось.
– Дашь почитать? – спросила она.
– Да там только наброски. Ничего вменяемого пока нет, лишь отрывки, – улыбнулся я.
– Ну и что, – нахмурилась она и хотела что-то уже сказать, но я ее перебил.
– Но если тебе и черновики интересно почитать, то, конечно же читай.
– Спасибо, любимый, – её глаза снова заблестели, и улыбка вернулась.
