– Пока ты не перестал быть собой.
Слова Кайсы. Ситуация вроде другая, но настолько похожая, что, когда Унус кивнул, я испытала глубокий стыд.
«Я не знала, какая ты», – сказала я.
«Разве это имеет значение? Разве ты обращалась бы со мной иначе?»
Я знала ответ, но произнести его не могла.
– Да. Это уже не я, – сказал Унус. – Сам не знаю, кто я теперь. Каждый день вдали от них… от него – это…
На сей раз Кайса ничего ему не сказала, но какое-то странное ощущение, что она одновременно растет и уменьшается в собственных глазах и отбрасывает прочь то, чем прежде гордилась и ненавидела, было настолько сильным, что я не могла не проникнуться им до самых костей.
Наших костей.
Так же, как я постепенно становилась императрицей Ханой, Кайса стала просто тенью меня самой.
– Да, но ты говорил, что видел его, – продолжил Яконо. – Где? Если скажешь, я немедля с ним покончу.
Унус вытаращился на него, словно не понимал вопроса, потом медленно покачал головой.
– Я не знаю точно… возможно, на юге, но он… он тоже видел меня.
Кайса крепче стиснула его руку.
– Хочешь сказать, Дуос знает, где мы?
Он кивнул, это было больше похоже на содрогание, полный страха взгляд метнулся к Яконо – тот застыл, как хищник, каким и был. Кайса крепко держалась за контроль над нашим телом, приготовившись защитить Унуса, если Яконо набросится на него, но, что бы ни происходило в голове убийцы, он быстро расслабился. Сел.
– Он придет за тобой?
– Не сам, – сказал Унус. – Но это тоже опасно. И он знает, что вы со мной.
– Мы не станем использовать его как приманку для Дуоса, – рявкнула Кайса, хотя мне это показалось неплохой мыслью. – Дуос умеет читать мысли, помните? Если вы попытаетесь, он поймет, что это ловушка.
Яконо не ответил, только перекатился на пятки и снова встал.
– Надо уходить. Сейчас же.
В путешествии ночью есть свои преимущества: темнота укрывает, как тяжелый плащ, вот только ничего не видно. К счастью, лошадь, кажется, обладала более острым зрением, а не то мы медленно пробирались бы вперед, вытягивая руки и вздрагивая от каждого шороха. Я создание городское и к лесу не приспособленное, освещенные фонарями улицы мне привычнее удушающей пустоты, а булыжник приятнее чавкающей грязи. Но неудивительно и досадно, что Яконо, похоже, чувствовал себя здесь как дома. Даже Унус не жаловался, хотя я не знала, в какой мере его сознание сейчас с нами, как его тело.
План добиться встречи с императрицей Мико изначально казался разумным, но он предполагал поездку через самые неспокойные земли империи, где деревни, поместья и города брошены и разграблены дочиста вездесущими армиями кисианцев, чилтейцев и левантийцев.
Яконо скакал впереди, Унус посередине, а мы замыкали колонну и по очереди контролировали наше тело. Странный способ передвижения, но легче справляться с тревогой и прислушиваться к каждому звуку, когда знаешь, что тебя скоро сменят.
«Я уже на пределе», – сказала Кайса.
«Я еще продержусь немного, – отозвалась я. – Но думаю, надо было поспать подольше».
«Похоже, мы неважно с этим справляемся. Я обычно стараюсь уснуть, а вот ты лежишь без сна, прислушиваешься к дыханию Яконо и гадаешь, о чем он думает».
«Только потому, что не спится».
«Конечно».
Я проигнорировала насмешку и уставилась в темноту, словно могла что-то разглядеть. Но не видела даже Яконо, только хвост лошади Унуса. Наемного убийцу вместе с лошадью могла утащить гигантская птица, а Унус и не заметит, и я до рассвета ничего не узнаю.
