Мы – за чертой - страница 6

Девушка наткнулась на его профиль случайно, но, приглядевшись, не сдержалась и поддалась соблазну. Непонятно, что именно ее зацепило – отсутствие вредных привычек, обозначенная любовь к детям или то, что он писал музыку, – но местный парень по имени Алекс показался ей как минимум необычным. У него были довольно смазанные фотографии, и Влада мысленно усмехнулась, отметив их «чисто пацанский» стиль, но даже по ним было видно, что парень хорош собой, а если все данные в профиле соответствовали действительности, то разбрасываться такой находкой было бы просто грешно. И Влада смахнула вправо, решив забить на то, что он местный, и сыграть в курортный роман на две недели. Убедившись, что у нее высветился мэтч, она убрала телефон и легла спать с мыслью о том, что это не будет значить для нее ровным счетом ничего.

На том конце провода царило оглушенное молчание. Конечно, не каждый день лучшая подруга приходит к тебе с такими вот новостями. Я сидела в отеле на кровати и молча слушала тишину. Там, в подмосковной деревне, в гостях у бабушки и дедушки, Вика пыталась взять себя в руки, чтобы дать мне хоть какой-то совет. Мне не хотелось ничего говорить. Я и признание-то с трудом выдавила из себя только потому, что мне срочно нужно было поделиться этим с кем-то, кто хорошо меня знает и может морально обнять.

С Викой нас связывала давняя и внезапно случившаяся дружба, когда в одиннадцатом классе я перешла в школу, в которой обещали подготовить к поступлению в пресловутые лучшие ВУЗы страны. Мы встретились на первом собрании класса в середине июля, когда я еще даже не была до конца зачислена. Она же училась там с первого класса. Нам рассказывали какие-то скучные вещи про организацию учебной жизни, а я старательно записывала все в блокнот, чтобы потом передать родителям – их тогда не было в городе, и мне было строго наказано отчитаться после собрания. Помню, ее поразили мои рассказы о кочевой жизни и учебе в частной школе, где летние каникулы начинаются только в конце июня, а я сделала комплимент ее кудряшкам – мои-то волосы были прямые настолько, что с трудом завивались даже на плойку. Это был тот случай, когда противоположности притянулись и оказались не такими уж и разными.

В конце одиннадцатого класса мы обе заранее сдали экзамен по математике и, освободившиеся от уроков, часы проводили в кофейне возле школы, где каждая готовилась к поступлению на свой факультет – я шла на экономический, а Вика готовилась быть психологом. После школы мы оказались в разных институтах, и жизнь начала принимать совсем неожиданные формы. Мы казались порой такими разными, что общие знакомые удивлялись, почему мы вообще дружим, но мы-то знали о той особенной связи, которая не разрывается с годами, если только она – настоящая.

Мы могли не видеться по полгода и все равно знать друг о дружке каждую мелочь, даже если общение заключалось в нескольких сообщениях или коротком звонке. Нормально поговорить удавалось только во время совместных поездок, и у нас даже появилась шутка, что нужно увезти кого-то из нас в другую страну, чтобы нормально поговорить – хотя обычно из нас двоих именно у Вики всегда было меньше свободного времени.

Когда мы закончили учебу, они с парнем перебрались в Сербию, забрав с собой собаку и годы совместных воспоминаний. Ее молодой человек был почти на десять лет старше и вскоре открыл там филиал своего московского бизнеса, а Вика устроилась в школу психологом, и теперь мы виделись еще реже. В основном, когда она приезжала в Москву навестить родственников, так что мои угрозы приехать к ним в Белград так и оставались только словами. Мы пережили вместе поступление, выпускные экзамены и диплом, не одно и не два разбитых сердца и мои попытки выучить итальянский (не слишком удачные) вместе с ее (более успешными) попытками выучить сербский. Поэтому, когда жизнь подкинула очередной сюрприз в виде всего, что случилось, я ни на секунду не сомневалась в том, кто может дать дельный совет.