– Это надо же! Мы здесь стоим, а некоторые нарушают весь порядок! Безобразие!
Тирада «спортивного» на появившуюся личность никакого впечатления не произвела. Единственное, что она сделала, – так это, повернувшись лицом к очереди и прищурившись, осмотрела всех и снова отвернулась.
– Да! – нервно произнесла первая дама. – Здесь есть мужчины, которые могут навести порядок?
Поскольку «спортивный» свою роль уже отыграл, Мякин догадался, что это обращение, скорее всего, относится к нему. У Мякина почему-то наступила некоторая апатия. Он подумал, что включать нового человека ради всей очереди резонов особых нет. Был бы он один – тогда другое дело, а здесь можно оказаться врагом для всех.
– Что такое очередь? – рассуждал он. – Это самоорганизованная группа людей, связанная единой целью. А ну как цель поменяется? Самоорганизация нарушится – что тогда?
И всё же в Мякине проявилось некое сочувствие к первой даме, тем более что она выглядела весьма интеллигентно. Мякин подошёл вплотную к новенькой и громко заявил:
– Мадам, вам же сказали, что здесь живая очередь! Вам это понятно?
Новенькая вздрогнула от громкого голоса, с прищуром посмотрела на Мякина, пробурчала: «Тогда я потом» и скоренько скрылась в коридорной дали.
Очередь облегчённо вздохнула, а Мякин стал её героем. Конечно, не весть какое звание, но всё же… Первая дама посмотрела на него с благодарностью и произнесла:
– Большое спасибо от всех нас! Если вы торопитесь, то я могу пропустить вас вперёд.
Мякин заметил некоторую насторожённость, появившуюся у второй дамы, и гордо ответил:
– Я не тороплюсь! – И торжественно занял своё место у стены.
Дверь распахнулась, из неё с трудом вышел древний дедок, и очередь пошла быстрее.
Прощаясь с кардиологом, Мякин осторожно спросил:
– Ну, как оно стучит?
В ответ симпатичная молодая женщина в белом халате дружелюбно произнесла:
– Не волнуйтесь, стучит, а как стучит, вам скажет ваш врач. Расшифровка будет у него.
Мякин, довольный ответом, а заодно и собой, отправился завтракать.
«Что нужно для счастья?» – подумал он, двигаясь в сторону столовой, и сам себе коротко ответил:
– Чтобы оно стучало и быть кому-нибудь полезным.
В столовой было немноголюдно. Скорее даже пустовато. Последние посетители заканчивали завтракать. Мякин ещё издалека заметил, что его стол свободен. Отсутствие экстрасенши сильно обрадовало его, и он подумал:
«Позавтракаю спокойно», – и обратил внимание, что только на его месте оставались столовые приборы.
«Может быть, съехала?» – с осторожной надеждой добавил он к своим размышлениям.
Мякин с аппетитом употребил два своих любимых блюда – овсянку и яичницу – и до обеда, не жалея сил и здоровья, выполнял процедурный план. Он был доволен собой, и единственное, что его обеспокоило, – так это мимолётная мысль, даже скорее мыслишка: неплохо бы было мало-мальски подышать свежим воздухом. Тем более что из окна наблюдалась великолепная зимняя погода.
Обычная конторская предновогодняя суета и подготовка к отчёту не давали Мякину получить удовольствие от зимних красот – таких, которые он обнаружил ночью, стоя у окна. А сегодня с утра, энергично продвигаясь от процедуры к процедуре, он лицезрел за окном подсвеченный ярким солнцем зимний пейзаж, завораживающий своей заснеженной неожиданностью. Громадные, искрящиеся шапки снега нависали повсюду, где только можно было зацепиться. Мякин подумал, что вот, как всегда, в этих местах задует ветер с залива, принесёт тучи и слякоть – и исчезнет вся эта красота, и останется серый лес с грязноватым снегом под деревьями.
