Увы, преобразования были неизбежны. Китай-город постепенно становился коммерческим центром, и новые лавки и конторы, открывавшиеся в доме Шереметевых, были весьма кстати. А размещались тут довольно респектабельные фирмы. Например, правление и главный склад товарищества «Брокар и Ко», выпускавшего популярные и дорогие по тем временам парфюмерные новшества: глицериновое мыло, глицериновую же пудру, духи «Персидская сирень» и «Водяная лилия» и демократичный «Цветочный О-де-Колон».
Кроме того, в доме располагались лавки букинистов. Солидные фирмы снимали просторные залы – под стать репутации, а «мелкая сошка» довольствовалась тем, что выставляла свой товар в ограде здания (в то время там была ограда).
После революции в подворье разместилось множество редакций и издательств. Не удивительно, что здание довольно долго приспосабливалось к новой жизни – интеллигенция подчас весьма инертна. Тут можно было встретить очень даже колоритных персонажей. К примеру, драматург А. К. Гладков описывал случившуюся в одном из издательств встречу с писателем Андреем Белым: «Он был в старинной крылатке и широкополой шляпе и грациозно взбегал наверх без видимых следов одышки и усталости… Я непроизвольно с ним поздоровался. Он ответил мне поклоном, но каким поклоном! Какой полукруг описала по диагонали его шляпа! Как склонилась и на секунду замерла, поставив точку, в поклоне его голова!.. Вероятно, он направлялся по какому-нибудь прозаичному делу в бухгалтерию издательства, но шел туда, будто поднимался на самый доподлинный Парнас».
В «Худлите» – все в том же здании – служил очень колоритный человек – Иван Иванович Ширяев, заместитель заведующего редакцией русской советской литературы. Милый, образованный, интеллигентный, только карлик. Самый настоящий карлик, ростом метр с небольшим и с характерным сморщенным лицом. Этот карлик постоянно попадал в какие-нибудь переделки.
Например, однажды следовало взять просмотренную верстку у А. Н. Толстого. Это был писатель не простой, а привилегированный, и сам он верстки по издательствам не развозил. Их приходилось забирать самостоятельно, да не с курьером, а с каким-нибудь более-менее значительным сотрудником. Решили, что Иван Ширяев в силу своей должности подходит идеально. И отправили его на Спиридоновку, в толстовский особняк.
Иван Иванович нажал на кнопочку звонка. Прислуга удивилась внешности посланца из издательства, но виду, разумеется, не подала. Карлика провели в гостиную и усадили в кресло (ножки его, разумеется, висели в воздухе).
Спустя некоторое время появился сам «советский граф» – вальяжный и в пижаме. С версткой. Обозрел свою гостиную, но никого не обнаружил. Обозрел второй раз. Третий. И только тогда увидел маленького человечка, вжавшегося от испуга в кресло. Ткнул в него пальцем и спросил:
– Ты кто?
Ширяев встал, отрекомендовался.
Толстой вручил ему страницы верстки, смерил его взглядом сверху донизу и произнес с видимым осуждением:
– Какой-то ты, братец… Плохой!
Впрочем, добрый Иван Иванович обиды не держал. Наоборот всем хвастался визитом к Алексею Николаевичу. Еще бы – с живым классиком беседовал.
Сотрудники издательств жили жизнью странной, обособленной и отстраненной, со своими личностными ценностями. Правда, иной раз реальность весьма отчетливо напоминала о себе. Вот, например, история, описанная Александром Пузиковым, бывшим главой «Худлита»: «Главный художник Н. В. Ильин, раздумывая над оформлением книг, часто подходил к окну, но не для того, чтобы что-то там разглядеть, а просто так, подумать. Однажды к нему явился военный и попросил поменьше смотреть на противоположенную сторону. Там, за занавешенными окнами, работал бывший участник разработки плана ГОЭЛРО, „государственный преступник“ – Леонид Константинович Рамзин…»
