Как ни тихо я кралась, все-таки меня услышали. Правда, я особо и не старалась – люди порой очень пугаются, внезапно обнаружив за своей спиной неизвестно откуда взявшуюся красотку с желтыми глазами хищника.
Надо отдать герцогу Пуантена должное – он не потянулся за лежавшим на столе кинжалом и узнал меня если не мгновенно, то достаточно быстро. Благо мой нынешний облик не слишком разнился с физиономией блаженной памяти Роситы – в те времена я еще недостаточно хорошо овладела умением удерживать кажущееся лицо.
Но сегодня я была безупречна и могла служить образцом хороших манер (жаль, Эви не видела!). У кого бы повернулся язык сказать, что маленькая Ринга родилась не на ступенях дворца, а в лесу под елкой (как, собственно, и было… Только произошло сие событие не под елкой, а под красной зингарийской сосной)? Мое многословное и витиеватое извинение за столь ранний визит можно было смело приводить в качестве примера великолепно построенной и ровным счетом ничего толком не объясняющей речи. Договорить, правда, мне не дали, прервав вполне закономерным вопросом:
– Росита, откуда ты взялась? Кто тебя впустил?
Я раскрыла рот для нового долгого и правдоподобного объяснения… а затем сказала:
– Из Ианты, Ваша светлость. Или из Зингары. Или еще откуда-нибудь. Просто приехала.
Какой смысл громоздить выдумку на выдумку, если ей все равно не верят? А мне не верили. Что было совершенно оправдано: как можно верить словам женщины, которую встречал в качестве бродячей торговки и которая посоветовала тебе прекратить столь успешно начатый мятеж, не хуже высокоученого философа доказав, что начатое дело изначально обречено на поражение? А теперь представьте, что спустя четыре года эта же женщина объявляется в вашем кабинете в обличье благородной дамы и мило извиняется за неожиданное вторжение. Я бы такой переменчивой особе ни за что не поверила. Но наверняка выслушала. Из любознательности – самого большого порока и достоинства рода людского. Хочешь чего-то добиться от человека – сумей пробудить его любопытство. Он сам тебе все расскажет, только успевай вопросы задавать.
– Что же тебе понадобилось в Тарантии, Росита? Или теперь ты – «госпожа Росита»? И, может быть, присядешь?
Все. За дверь точно не выставят. И притворно-строгим тоном меня не обманешь. Взгляд-то удивленный. И заинтересованный. Такой же, как и четыре года назад. Ох уж эти мне черные глаза… Я люблю все красивое – и вещи, и людей. Особенно людей. Как утверждает мой муж, при рождении меня то ли прокляла, то ли благословила богиня Иштар, и пытаться как-то исправить мое поведение бесполезно. Во всяком случае он, Мораддин, тратить на это изначально безнадежное занятие свое драгоценное время не собирается. И мои робкие оправдания с попыткой сослаться на трудности ремесла он тоже пропустил мимо ушей, заявив, что это не имеет значения, раз я все всегда возвращаюсь обратно домой.
Вот такой мне достался благоверный спутник жизни. Впрочем, я тоже отнюдь не подарок богов. На том мы с мужем и сошлись во мнениях, решив больше к этому вопросу не возвращаться. В конце дороги каждый сам будет отвечать за свои дела.
…Я с достоинством уселась на предложенный мягкий стул, чинно расправила складки на платье и только потом изволила ответить:
– Допустим, госпоже пришел в голову каприз навестить давнего знакомого, а ожидать аудиенции по нескольку дней она не привыкла.
