Мятеж - страница 43

Лев умоляющим взглядом смотрел на Вирджила, и тот медленно смягчался, как всегда делал под влиянием юноши, которого любил.

Смотря на них, Олливан испытывал неприятное осознание того, что все не так хорошо, как он надеялся.

– Поверь мне, Вирджил, я проведу остаток своей жизни, отплачивая тебе за это, – сказал он. – Это самая великая вещь, которую кто-либо когда-либо делал для меня. Для начала я назначаю вас обоих секретарями.

Вирджил сглотнул. Лев нервно рассмеялся.

– На самом деле это невозможно, – сказал он.

– Против правил? Какой кошмар. Нам придется подбросить монетку.

– Нет, я имел в виду, что вакансия уже занята.

Олливан разинул рот.

– Но только президент может назначить секретаря. А президент – я.

Вирджил фыркнул.

– Как у тебя с арифметикой, Симс?

– Прошу прощения?

– Мы насчитали лишь семнадцать голосов. Разве ты не хочешь знать, кто обеспечил тебе президентство?

– Ты… ты подкупил кого-то местом секретаря?

– Все не так просто, – сказал Лев, качая головой. – Вся эта перекрестная агитация стала слишком рискованной. Некоторые из людей, которых мы убеждали голосовать за других кандидатов, оказывались хорошими друзьями. Они могли бы все обсудить и выяснить, что мы убедили их голосовать за разных людей.

Он смущенно почесал затылок.

– В общем, нам просто нужен был еще человек.

Планируя переворот, Вирджил выдвинул идею вынудить одного или двух шантажируемых избирателей в рамках сделки убеждать еще одного или даже двух человек.

Олливан энергично покачал головой.

– Я отверг этот план. Вы сказали, что согласны с тем, что принуждение – это слишком рискованный способ заставить кого-то вас слушать. Вероятность того, что он передумает и все испортит, слишком высока. Особенно, когда речь идет о такой деликатной задаче, как скрытая агитация. Весь этот план и так уже балансировал на острие ножа.

Из открытой двери донесся женский вздох.

– Земля и звезды, тебе всегда нужно быть таким драматичным?

Олливану стало холодно и жарко одновременно. Его глаза встретились с глазами Льва, который одними губами произнес «извини», хотя по его лицу непрошенно расползлась довольная ухмылка. Олливан бросил на него свой самый смертоносный взгляд, обернулся и впервые за более чем год столкнулся лицом к лицу с Сибеллой Дентли.

Он был опустошен, обнаружив, что она оставалась такой же прекрасной, какой он ее помнил. Широко расставленные светло-карие глаза смотрели на него с веснушчатого смуглого лица. Ее локоны были заколоты назад и падали на одно обнаженное плечо. Ходили слухи, что она наложила чары на эти кудри, чтобы они сияли; Олливан так и не узнал, было ли это правдой. Благодаря дополнительной ширине юбки из тафты с рюшами ее фигура полностью заполнила дверной проем. Ее мама как-то сказала, что она слишком пышнотелая, что бы это ни значило. Олливан считал ее идеальной.

По ямочке на ее подбородке он мог сказать, что за напускной невозмутимостью скрывалась тысяча колкостей, и все, без сомнения, предназначались ему. Это заставило его задуматься, обдумывала ли она их в его отсутствие; вспоминала ли она о нем.

– Элли.

– Мисс Дентли, – поправила она.

Олливан проклял небеса. Они что, все разом решили наказать его?

Он повернулся ко Льву.

– Тебе нужен был один избиратель, – медленно произнес он, – и лучший человек, которого ты мог придумать, чтобы попросить о помощи, была… Мисс Дентли?

Последние два слова он адресовал Сибелле, и она с вызовом расширила глаза.