– Спокойной ночи, папа.
И тут ей показалось, что она проделывала этот ритуал каждый вечер все эти долгие годы, и хотя это не происходило на самом деле, но все же Кэролайн чувствовала, что должны быть сказаны еще какие-то слова. Мучительно пытаясь вспомнить, она вдруг с удивлением услышала, как ее губы сами собой произносят:
– Папочка, я люблю тебя.
Ритуал был завершен. Кэролайн закрыла глаза и позволила своим воспоминаниям упорхнуть прочь, как неуловимым светлячкам ее детства.
Наконец-то она обрела дом.
Герцог Бредфорд никак не мог изгнать из памяти случайно встреченную им прекрасную девушку с голубыми глазами. Ее невинная внешность искушала, ее улыбка дразнила, но более всего покорял ее живой и острый ум. Жизнь научила графа быть недоверчивым и циничным, он давно решил, что даже самая прелестная женщина не может очаровать его. Но каждый раз, когда он вспоминал о том, как юная амазонка бесстрашно бросила ему вызов, пообещав застрелить коня, он невольно улыбался.
Под конец столь насыщенного событиями дня Бредфорд довез Брюммеля до дома, удобно устроил приятеля и поручил его заботливому вниманию преданных слуг. Сам же отправился в свой лондонский дом и принялся размышлять над тем, как разыскать Кэролайн. Единственной ниточкой, которая у него оставалась, были ее слова о том, что она возвращается в Лондон, чтобы повидаться со своим отцом. Судя по некоторым упоминаниям, ее отец принадлежал к сливкам общества, возможно, даже носил высокий титул. Ее малышка сестра говорила что-то о поездке в лондонский дом, чтобы дождаться там возвращения отца Кэролайн. Из этих слов Бредфорд заключил, что человек этот жил в своем поместье вплоть до начала сезона.
Он был уверен, что еще до наступления вечера у него будут все необходимые сведения. Но к концу четвертого дня уверенность покинула его. Незнакомка как в воду канула, чем бесконечно расстроила Бредфорда.
Он стал нервным и раздражительным. Когда он сразу после приключения вернулся домой, слуги встретили его, удивленно улыбаясь, – уж очень необычным был вид у графа. Но вскоре они решили, что первое впечатление было обманчивым. Хозяин постепенно вернулся в обычное состояние, надев броню резкости и недоступности. Экономка твердила всем и каждому (кто соглашался слушать ее болтовню), что она этому только рада, так как трудно иметь дело с человеком непредсказуемым, а камердинер Бредфорда по имени Гендерсон отчетливо понимал, что с его хозяином что-то произошло, и всерьез встревожился.
Гендерсон почувствовал своего рода облегчение, когда лучший друг графа, Уильям Франклин Саммерс, граф Милфорд, явился с неожиданным визитом. Гендерсон сразу же проводил графа по витой лестнице в библиотеку. Возможно, надеялся Гендерсон, сэру Уильяму удастся вернуть их хозяина в обычное состояние духа.
Гендерсон верно служил старому герцогу – отцу Бредфорда – добрых десять лет, и, когда с ним и его старшим сыном произошло несчастье, он перенес всю свою заботу на нового герцога Бредфорда. Только Гендерсон да еще лучший друг Бредфорда, Милфорд, помнили герцога до того времени, как его юные плечи приняли груз родового титула.
Поглядывая искоса на Милфорда, Гендерсон подумал о том, что одно время Бредфорд был таким же легкомысленным шалопаем, как и его темноволосый друг, и так же смущал дам из высшего общества. Прослужив более пяти лет своему новому хозяину, Гендерсон потерял все надежды на то, что герцог снова станет тем беззаботным, простодушным юношей, каким он был много лет назад. Слишком много всего произошло за эти годы, слишком много предательств было пережито.
