– Что ты такое говоришь, Джордж! – не выдержал Хант. – Ужасающая процедура! Никому бы не пожелал!
Томас переводил взгляд с одного человека на другого:
– Перси умер? – он не мог поверить в сказанное. – И я опоздал на похороны?
– Вы опоздали на кремирование, не более, – уточнил Джордж. – Прах Уильямса жена повезет в Англию, а Перси похороним здесь, в Италии.
Немного придя в себя от обрушившихся на его голову новостей, Томас начал расспрашивать подробности. Все говорили наперебой, и шум стоял в комнате невыносимый. В рассказах смешались в безумном круговороте предчувствия Шелли и Клер, приведения, которые бродили по жилищам Байрона и Перси, последний день, проведенный друзьями вместе, поиски Трелони, и, наконец, сжигание тел на берегу моря.
– Как вы справились, Джордж? – спросил Томас. – Ужасный опыт! Не мудрено, что вы заболели! После такого не сойти бы с ума!
Байрон хмыкнул и тут же скривился от боли: в знак утешения Медвин прикоснулся к облезавшему плечу.
– Заболел я по иной причине, мой друг. Захотелось поплавать, знаете ли. Пекло солнце. Вот я и сгорел. Мои мучения, однако, не идут ни в какое сравнение с муками Перси. Он сгорел в огне и в отличие от меня ему не грозит обрасти новой кожей.
Женщины за столом не присутствовали, и кидать неодобрительные взгляды на беседующих было некому. Ли тоже удалился, сославшись на головную боль. Последние дни его вымотали, и продолжать беседу он не стал, боясь, что в итоге тронется рассудком, за который он после сжигания тела друга и так опасался.
– А что с вашими планами, Джордж? – Медвин перешел на другую тему. – Как ваши итальянские друзья? Где брат и отец графини?
– Не так все просто, как хотелось бы. Гамба официально высланы. Они живут неподалеку, но вынуждены каждый день просить продлевать им разрешение. Думаю, мы переедем в Геную. Сейчас некогда было заниматься переездом, но скоро придется. Опять же деньги задерживают из Англии. Но я продолжаю писать «Дон Жуана», и с Ли готовим первый номер «Либерала». Там много будет моего. Не лучший способ продвигать журнал, доложу вам. Я предупредил Ханта: нынче мое имя не поможет ему. Только деньги, которые я выделил на издание.
Томас остался ночевать у Байрона. И без того шумный, переполненный людьми дом обзавелся новым жильцом. Останавливаться у Мэри Шелли Медвин не стал, посчитав ситуацию неловкой – после смерти Перси Мэри, Клер и Джейн остались без мужчин, присутствие которых позволило бы Томасу переехать к ним без ущерба для их репутации.
Джордж продолжал занимать второй этаж – так же как в Ливорно. Ханты суетились всей семьей на первом, где также обитал Трелони, смирившийся со своей участью, которую теперь разделил с ним Томас Медвин. Распорядок дня не менялся: Джордж вставал к обеду, завтракал и принимался за работу. Он много писал в те дни, стараясь поменьше думать о смерти друга. Вечерами, правда, он постепенно перестал выезжать на традиционные прогулки верхом. Вместо этого, Джордж сидел в гостиной со стаканом джина. Он очень мало ел, много пил и в лучшем случае писал. Тереза переживала, но ее усилия пошли на пользу лишь его здоровью: лихорадка пошла на спад, на месте ожогов появлялась белоснежная кожа…
***
И все же Томас внес в жизнь обитателей виллы Лафранча разнообразие. Интересы трех друзей совпадали: женщины, верховая езда, стрельба, путешествия и тяга к вещам непонятным, загадочным и необъяснимым. Сначала, два года назад Томас познакомился с Трелони, после, через год, Перси представил его Байрону. Трелони, в свою очередь, подружился с Джорджем в начале года, когда началось строительство «Боливара». Томас и Эдвард даже делили одно чувство на двоих – им обоим нравилась Мэри Шелли. Не в пример друзьям, Перси перед гибелью все меньше уделял внимания жене и все больше Клер, посвящая последней свои стихотворения. Сильно вдохновляла его и Джейн Уильямс…
