Мятежный перевал - страница 6

– Вот и хорошо. – Аббасу показалось, что голос усмехнулся в третий раз. – А теперь ступай. И помни о нашей договоренности. И еще: не вздумай никому рассказывать, о чем мы с тобой здесь говорили.

– Хорошо.

– А теперь ступай.

Из поселка «каракалы» убрались лишь к рассвету. А когда совсем рассвело, на базарной площади вновь стал собираться народ. Нужно было решать, что делать и как жить дальше. Приходили на площадь с опаской и оглядкой, подспудно ожидая, что таинственные и злобные «каракалы» вот-вот появятся вновь, и неизвестно было, как они могут расценить такую сходку. Но никого из чужих видно не было, на площади все были свои, друг другу знакомые. Постепенно люди становились смелее и раскованнее, тут и там возникали разговоры, и все это были печальные разговоры.

– Они у меня забрали все деньги, которые нашли, и еще – половину муки, вяленого мяса и сушеных фруктов, – говорил один из мужчин. – А у меня семья – двенадцать человек! Чем мне ее кормить?

– То же самое и у меня, – вздыхал его собеседник. – И попробовал бы я не отдать! Забрали бы силой, а меня – застрелили…

– А мне сказали, что если я вздумаю упрямиться, то они изнасилуют мою жену! – горестно говорил третий собеседник. – Вот так-то! И что мне оставалось делать? Их четверо, и они при оружии, а я один. Отдал все, что было в доме…

– Какие же они после этого мусульмане? – горестно качал головой еще один житель поселка. – Разве настоящие мусульмане так поступают? Разбойники они, а не мусульмане! Нет у них страха перед Аллахом!

– Ну, так и называются они «каракалами»! – поддержали жителя сразу несколько голосов. – Каракалы – это звери. А у зверей какой страх перед Аллахом?

– Откуда они только взялись? – угрюмо спросил кто-то из толпы.

– Так ведь война! – ответили ему. – А когда война, то всегда появляются разбойники! А уж как они себя называют – каракалами или, допустим, шакалами – это не так и важно. Назваться можно по-всякому, а суть одна и та же.

А ведь и это было еще не все. Еще разбойники, уходя, наклеили на стенах и столбах большие листы бумаги с устрашающими изображениями. На бумаге была нарисована оскаленная морда каракала, а внизу была надпись. «Неуловимые каракалы» – говорила эта надпись. Буквы надписи были кроваво-красного цвета, и казалось, будто из них сочится настоящая кровь. Если разобраться, то эти бумажные листы с изображением оскаленной морды каракала и кровавой надписью были, по сути, бессмысленными, но тем не менее люди относились к ним с опаской. Никто даже не пытался содрать их со стены, все смотрели на них с тревожным недоумением, а коль так, то, следовательно, присутствовал в этих бумагах некий смысл… Они пугали людей, вносили в людские встревоженные души дополнительный страх – и разве это не смысл в понимании разбойников?

– Вот – еще и рисунки, – то тут, то там раздавались угрюмые голоса. – На всех стенах развесили… А для чего?

– А чтобы доказать, что они здесь теперь хозяева, – так же угрюмо отвечали другие голоса. – Попробуй-ка – сними их со стены… Снимешь себе на горе…

– А ведь и имя у предводителя этих разбойников! Эсвад Башир! Черный человек! Хотелось бы знать, настоящее это имя или он его для себя придумал?

– Наверно, придумал, чтобы было страшнее. Где это слыхано, чтобы у человека было такое имя? Какие родители назовут своего ребенка таким именем?

Так судили и рядили долго. Но что толку от пустых пересудов и разговоров? Все понимали, что надо приступать к разговорам на конкретную тему. То есть решать, как быть дальше. Всем было ясно, что одним набегом «каракалы» не ограничатся, будут и другие набеги. А коль так, то дело совсем худо. В следующий раз «каракалы» выгребут из домов последнее. А что потом? А потом в поселке наступит голод. Но и это еще не вся беда. Истинная беда в том, что, не найдя в поселке никакой поживы, «каракалы» вполне могут разорить весь поселок и убить его жителей. Что их может остановить, коль они самые настоящие разбойники и не боятся гнева Аллаха?