– А что гость у тебя уехал сегодня без чаю? – спросила она.
– Отказался, а силой поить я не умею, а ты вышла, когда он уехал. Что не вышла к гостю, не приголубила?
– У него жена и куча детей, пусть она и голубит, а я девушка скромная, глупостями не занимаюсь. Приходите на блины, я сейчас буду их печь или я приду к вам вместе с блинами.
– Блины мы съедим, не беспокойся и напеки больше, чтоб всем хватило и холостым тоже. Иван тарелку очистит быстро.
– Напеку!
– Пеки, считай, что получила прямое указание начальника станции.
– Ты, Виктор, вне работы указание давай жене, а я пока не ручная и приказы не исполняю.
– Приручим, об этом тоже можешь не беспокоится.
Вера ушла к себе в комнату. Вскоре чудный запах распространился на всю станцию. На запах пришёл маленький Валерка. Он посмотрел по сторонам и, убедившись, что никого нет, приоткрыл тихонько дверь и в щель стал наблюдать за выпечкой блинов, но долго утерпеть не мог:
– Тётя Верочка, моя красавочка, моя любимочка, дай блинчика, – жалобно попросил он через приоткрытую дверь.
– Заходи, заходи, Валерик, – любезно пригласила Вера, – Тебя угощу первым.
Ребёнок получил блин и довольный пошёл к выходу, но выйдя, снова приоткрыл дверь и крикнул:
– Тётка Верка, моя красавка, моя любимка, хахов!
Он не понимал значения этого слова, но слышал, как Веру все называют именно так. Мальчик тут же захлопнул дверь и выбежал с блином с чувством исполненного долга на улицу. Он не понимал, что, когда съест блин, снова надо будет обращаться к тёте Вере. С другой стороны, он этот фокус проделывал не первый раз и не сомневался, что сумеет выпросить очередной блин.
Однообразная жизнь станции в этот вечер превратилась в праздник. Все обитатели собрались вместе в большой комнате Чайкиных на общественное чаепитие. По этому случаю вскипячён самовар и водружён на стол. Чаепитие в таких случаях производилось не спеша и до полного опустошения самовара.
Ваня из-за своей молодости не научился пить чай, не обжигаясь, но чувство собственного достоинства не позволяло ему пить чай из блюдечка, как это делали женщины. Он старался подражать Чайкину и пить чай из стакана без блюдца, но горячий стакан немилосердно обжигал пальцы. Зачастую он не успевал донести стакан до губ и ставил его обратно, пряча обожжённые пальцы на коленях. Остудив пальцы, он снова брался за стакан и всё повторялось. Вера и Венера откровенно над ним хихикали.
– Ваня, ты бы взял меховые рукавицы, – посоветовала ему Вера Кулик, – В рукавицах и стакан не уронишь, и руки не обожжёшь.
– Не-а, что я маленький что ли? Где это видано, чтобы чай пили в рукавицах?
– Ну, ты и неуч, читать надо классику, там всё написано, – серьёзно заверила его Венера, – Ты наверно и книг не читаешь?
– Читаю, – ответил Иван, – Каждый вечер чего-нибудь читаю.
– И что ты прочитал? – спросила Венера.
– Я ишо в школе всё изучил, читаю по второму разу, даже стихи знаю, я образованный!
– Оно и видно, – Вера решила ему помочь, – Ты стакан бери не за стенки, а за верхний ободок, тогда и обжигаться не будешь. Смотри, как это делает Виктор, а говоришь, что учёный!
– Такой мелочи нас не обучали. В школе только серьёзные науки преподают: астролябию, химию…
– Кого, кого? – перебила его Венера, – Ну и насмешил! Не астролябию, а астрономию, теперь видим, как ты учился!
Елизавета Дмитриевна сняла крышку самовара и заглянула внутрь:
