–
Паш, ты слышал про Ольгу? В пяти минутах от Петровки, 38. Ай-яй-яй.
–
Работаем.
–
Версии?
–
Тебе на камеру?
–
Нет. – Отрезала она. – Даже без диктофона. Это моя подруга.
–
Только не говори, что собираешься сунуть сюда свой нос.
–
Почему это?
–
Тут все очевидно. Главный и единственный подозреваемый – супруг.
Она нервно хохотнула:
–
Паш, ты шутишь?
–
Больше некому. К тому же свидетели – твои, кстати, друзья, показали, что парочка ругалась весь вечер, потому что супруг подозревал Парамонову в измене. И пиджак у него приметный.
–
Он, вроде, на свободе.
–
Пока под подпиской о невыезде.
–
Странно. А у меня есть информация, что убийство связано с профессиональной деятельностью.
–
Откуда?
–
Предлагаю обмен. – Фантазировала Кэт на ходу. – У меня есть видео с убийцей.
–
Серьезно? Где достала? У тебя есть свидетель? – Оживился он, но Кэт протянула расплывчатое:
–
Не совсем.
–
Где ты нашла свидетеля?
–
Не поверишь, на Страстном. Я была там сегодня.
После небольшого торга договорились на обмен. Ночное видео Кэт поставила на одни весы с полной распечаткой всех звонков с телефона подруги за неделю и всеми фотографиями.
–
Ладно. – Согласился Паша. – Не раньше завтрашнего дня.
–
Хорошо. А записи с камер видеонаблюдения вы посмотрели?
–
Да. Ее видно, его – почти нет.
–
Точное время убийства?
–
Тридцать две минуты первого.
Кэт похолодела. Она пришла всего двумя минутами позже. Время на ее видеозаписи – 00:34.
–
Пришлешь? – Как можно невозмутимее проговорила она, ощущая, что сердце отчаянно колотится где-то в горле.
–
Да. – Коротко ответил собеседник. – Жду видео от тебя.
–
Будет. А таксиста нашли?
–
Пока нет.
–
А через какое приложение она вызвала?
–
Ни через какое. И не по телефону. Как будто договорилась, чтобы ее по времени забрали.
–
Странно. Кто в наши времена так делает?
–
Никто, в том и дело.
Кэт, конечно, отправила свое видео сразу же. Паша обещание выполнил только во вторник.
Она проверила все сообщения, звонки, фотографии и видеозаписи с Олиного телефона. теперь знала, что последним – трижды – ей звонил муж. Перед этим она разговаривала с Танькой, наверное, спрашивала, нужно ли купить что-то по дороге. Еще раньше, днем, она поговорила с мамой, с утра позвонила в маникюрный салон. Днем трижды говорила со своим редактором, видимо, сдавала какой-то текст. Потом ей звонили мама, муж и подруга. В пятницу она созванивалась и переписывалась с десятками людей. Кэт на всякий случай переслала все номера знакомому, попросила пробить по базе.
Одно было бесспорно: последним ей звонил Илья. В 00:25. Как раз перед убийством. Если он так ее и не встретил, то почему перестал названивать? Почему больше не разыскивал?
Кэт почувствовала, как к горлу короткими спазмами подступает тошнота. Паша был прав. Вывод напрашивался сам собой. Обычная бытовуха, убийство после пьяной ссоры. Самая банальная история из всех, случающихся в России. Таких – больше 70%. Наверное, если бы Оле сказали, что она в финале загремит в разряд семейно-бытовых, она бы долго смеялась, а потом расстроилась. Ничего торжественного, прекрасного или таинственного. Грязный разделочный нож и безобразная красная полоса на чересчур бледной шее.
Кэт внимательно просмотрела все снимки. Отбросив сотни селфи и десятки луков из магазинов шмоток, она внимательно рассмотрела несколько фотографий с мужем и с десяток коллективных с коллегами. Был ли у нее второй телефон, рабочий? Этого Кэт не знала. Илья сказал, что нет.
