— Опаздывает, на работе спит, вот вчера заснула прямо в вип-палате, — не обращая на меня внимания, возмущённо тараторила она. — Назначения не проверяет, и судя по всему, частенько. Сейчас кое-как откачали пациента и ещё неизвестно, какие последствия…
— Понятно, — прервал Михаил Анатольевич и, переведя на меня взгляд, сдержанно спросил: — Анастасия, может поясните, как так получилось?
— Это не я, — опустив взгляд, заговорила я тихо и, помявшись, пояснила: — Кристина Семёновна просто перепутала…
— Да как ты смеешь? — зашипела старшая и, приблизившись, рявкнула: — Как ты могла не проверить лист назначений?! Там же чётко написано, что у пациента аллергия и…
— Стоп, — прорычал заведующий и, обратившись ко мне, поинтересовался: — Укол ставили вы?
— Да.
— Назначения проверили?
— Нет, но я не ошиблась. Это просто недоразумение и…
— Недоразумение? Где ампулы? — вмешалась Кристина Семёновна и, бесцеремонно сунув руку в карман моего халата, вывалила на стол шприц, ампулу и флакон от антибиотика. Там же оказалась закладка и её кольцо.
— Я не сама, это всё… — выпалила я сбивчиво, намереваясь рассказать всё с момента пробуждения, но то, что произошло дальше, вышибло из колеи окончательно.
— Ох, тут и моё кольцо! — ахнула начальница и, смерив меня взглядом, полным презрения, продолжила: — Я его потеряла, а оно вон где, оказывается.
— Я не брала, — не выдержав, я заплакала, но Михаил Анатольевич нахмурился ещё больше.
— Анастасия, это ваше? — спросил он строго.
— Нет, но я не…
— А ведь это не в первый раз, когда у сотрудников пропадают ценные вещи, — гневно сообщила Кристина Семёновна и, уперев руки в бока, усмехнулась: — Но теперь понятно, кто причастен.
— Да как вы можете?! — всхлипнув, возмутилась я.
— Ах ты дрянь неблагодарная! — взвилась начальница, но заведующий остановил её жестом.
— Жду от вас объяснительные, — распорядился он сухо и, помолчав, добавил: — Анастасия, вы временно отстраняетесь от работы.
— Но я же…
— Пока я не приму решение, на работе можете не появляться. И да… Не советую пока никуда уезжать.
* * *
Вот уже два дня я находилась дома. Обида не утихала, а непривычный избыток свободного времени приумножал моё отчаяние в сто крат. Просто не представляла, какое решение примет заведующий, как и не видела способа доказать мою непричастность к серьёзной ошибке, чуть не приведшей к гибели пациента.
Обвинение в кражах казалось ещё более нелепым, но и тут я была бессильна. Свидетелей добровольной передачи кольца не было, но я же не предполагала, что всё закончится вот так.
Увольнение воспринимала как уже свершившийся факт, и страшилась, что дорога в большинство больниц города для меня будет закрыта, причём навсегда. Но больше всего боялась, что соответствующая характеристика обнулит мой призрачный шанс на поступление.
Отгоняя мрачные мысли, старательно готовилась к предстоящему экзамену. Зубрила и повторяла, как одержимая, пока из университета не поступил звонок от куратора. Она сухо сообщила, что место, которое мне обещали больше несвободно и на экзамен меня никто не ждёт.
Когда рухнула моя маленькая мечта, я совсем расклеилась. Сидя в ванной прямо на полу, ревела, сжимая в руках телефон, пока в дверь не начали скрестись.
— Настя-я-я, — позвала Таня и, не дождавшись ответа, открыла дверь. Оценив моё состояние, тяжко вздохнула и, зайдя, присела на корточки и осторожно спросила: — Всё так плохо?
