Ольга бросила книжки на заднее сиденье.
– Версии, Шерлок?
– Либо Артюхова убрал его подрядчик, который задумал подлую аферу, либо наша пропажа втихаря легла на лечение в какую-то больничку, ибо припекло. Или не припекло, но моча ударила в голову. Его партнер, этот Шуляк, ярко описал то, что творится у них в мозгах.
– У них? – переспросила Ольга.
– Да, представляешь: они оба – раковые, – ответил Маузер.
– Во… – укоризненно протянула жена. – А ты куришь. Ни минуты без соски обойтись не можешь.
Маузер фыркнул и продолжил:
– Я думаю, что сумма, на которую кинул «Сигму» подрядчик, велика для рядового жителя Средней полосы, однако не настолько, чтобы из-за нее кто-нибудь взял на себя убийство вип-персоны.
– Но если он тайком лег на лечение или на профилактику, – подхватила Ольга, – и там его укокошили? Ведь Артюхов сам спрятал концы в воду. А деньги лишними не бывают – это раз, и сам говорил, что врагов у него было немерено, – это два.
– Ты шаришь, – улыбнулся Маузер. – Я тоже думал о чем-то этаком.
– Вряд ли, – отмахнулась Ольга, – не подписывайся под моими умозаключениями.
– Шуляк называет Артюхова Артемоном, – сообщил Маузер.
Ольга прыснула:
– Вот как? Забавно! Похоже, они действительно старые друзья…
* * *
Само собой, в тот вечер им было не до штруделя с мясом. Купили в «Дикси» кило пельменей, домашнюю сметану, двухлитровую бутылку пива. Приехали домой и сразу – на кухню. Голодный Маузер пританцовывал от нетерпения, с вожделением глядя на кастрюлю, в которой неспешно, с ленцой, закипала вода.
Запотевшие бокалы соприкоснулись, издав галечный стук. Маузер осушил свой одним махом и набросился на еду. Ольга как всегда орудовала ножом и вилкой, методично препарируя пельмень за пельменем.
– «Львивське»… – прищурившись, прочитал Маузер на этикетке уже опустошенной бутылки. – Слушай, а на черта мы купили бандеровское пиво?
– Пффф, – Ольга уронила нож. – Что, и «Балтику» в таком случае тоже перестанем покупать? Отомстим за прибалтийский коллаборационизм в годы Второй мировой?
Маузер почесал затылок.
– Пожалуй, ты права: люди – это люди, а пиво – это пиво. Не стоит смешивать прекрасную янтарную жидкость и исторические события, за которыми стоят давно умершие гады. Забористый ёрш получится! – неожиданная мысль заставила его нахмуриться. – Лихо ты ввернула про этот… каламбурцинизм. Ты сейчас в линзах?
– Я их не снимаю, – призналась Ольга. – Привыкаю.
– То есть ты гуглишь! – воскликнул Маузер.
– Гуглю… и что? – перешла в контрнаступление Ольга. – Я заплатила достаточно за гаджет и теперь буду гуглить столько, сколько захочу!
– Разговариваешь со мной и одновременно гуглишь? – продолжал допытываться Маузер.
– Не-а, – Ольга тряхнула каре, – только один раз. А вообще я сейчас прогноз погоды на завтра смотрю.
– И что там?
– Жуть, плюс тридцать два. Долбануться… – она вздохнула. – Вымотала жара!
– А я вот люблю, когда жарко, как в аду, – Маузер потянулся, затрещал суставами. – Чем мерзким людишкам хуже, тем мне отраднее.
Ольга нахмурилась:
– Затрахал своей мизантропией. Даже пиво ему не угодило! Наверное тем, что оно закончилось… Самому от себя не тошно?
– Представь себе – нет, – Маузер отодвинул грязную тарелку, с хрустом смял пластиковую бутылку и швырнул в угол. – И тебя очень люблю. А еще у меня есть друзья. Их немного, пара человек, но я им доверяю.
Он бы мог рассказать Ольге о том, что видел и что делал на войне, а потом – на службе в милиции, которую переименовали в полицию. Только такие истории не излагают на хмельную голову, иначе будет походить на исповедь или на истерику. Ольга может подумать, будто ему нужна чья-то жалость. Она-то пожалеет, ей не тяжело, только совсем не этого собирался добиться Маузер.
