Мышиная возня. Книга конторских чиновников - страница 24

На проводе ещё одна коллега, которая всегда всех просит о помощи.

– Что это ты прислал, Иван? – начинает она. – Поясни, пожалуйста. Тут ничего не понятно.

Как и предполагал, голову включать никто не любит, проще позвонить. А если я не возьму трубку, прибегут прямо сюда, и будут стоять над душой. Эти ребятки своё дело знают…

– Конечно… Сейчас, – отвечаю с неохотой.

Пару-тройку минут въезжаем в курс дела. Ощущение, что она там вообще забыла, зачем Я вчера (именно вчера!) ей скидывал эти таблицы, и для чего она у меня ИХ просила…

Любим мы языками почесать.

Фуххх. Что там у нас дальше? Второй абзац! Будь внимательнее! Тааак. А здесь надо уточнять цифры. Вот это у меня есть где-то, надо будет поискать. Говорят, технология изготовления смартфона базируется на более, чем 250 тыс. индивидуальных патентов и изобретений. Я вот тут тоже пытаюсь сделать что-то «под ключ» из чужих циферок, слов и мыслей. Моё письмо основывается как минимум на 7 источниках. Неплохо бы проверить на свежесть и качество тот материал, что «дали списать». Коллектив у нас специфический, использовать у себя инородное – это как лезть в яму по чужой верёвке. Доверие не безопасно тут.

Вот здесь, чтобы написать качественный абзац, нужна информация, которая есть только у Андрея финансиста. О, помню, он готовил последний отчёт в министерство и героически собирал данные…

Настал мой черёд отвлекать коллег. Значит не всё можно писать в утреннем одиночестве, – мелькает в голове.

Набираю. Не отвечает, Андрей. Так и быть, подожду, займусь пока другими делами.

Собираюсь с мыслями, звонок из приёмной:

– Ты вчера отправлял документ по маршруту согласования; мы его в программе не видим, а на бумаге он подписан, да…

Она обаятельно вздыхает с каким-то удалением от трубки телефона (подозреваю, что их этому специально обучают)

– Стартуй заново, – говорит, – или разбирайся, ищи там у своих…

После слова «своих» она обрывается, не найдя подходящего слова.

Что сказать, минувший день всегда норовит влезть и заполнить настоящее. Эта бюрократическая вязкость… долгих четыре минуты уходит на рестарт. Опять сначала, опять «через Цицикар». А что поделать, искать потерянное «у своих» нет смысла – уже не раз проверено, проще сделать заново.

Звонок. Опять приёмная:

– Тебе письмо по министерству вернули на доработку (вздыхает). Забери, исправляй. (Тоже через Цицикар)

Бегу на трёх ногах.

При таком ускорении главное не столкнуться с внезапно распахнутой дверью или какой-нибудь утончённой особой при кружке на блюдце, – такое здесь не редкость.

Наверняка документ належался в лотках высокомерных распорядителей и теперь грозится стать «просрочкой». На каждой ступеньке ведь возвращали не по разу, дьяволы.

По подсчётам советских архитекторов, чтобы приготовить борщ на просторной кухне, надо пройти около 500 шагов. Скажу, что для написания простейшего письма «в нашей кухне» требуется не менее пары километров. И обычно нужно не ходить, а бегать.

Опппа! Отправлял на подпись вчера, а подписант-то уже не тот. Директор уехал, оставив за себя заместителя. Странная ситуация получается: исправил «на своё усмотрение» и отбыл восвояси. Подписывать должен тот, кто вчера мне его уже одобрил. Интересно, изменит ли этот товарищ своё мнение, оказавшись в новом амплуа? Особенно после того, как текст почеркал директор? Не понятно, чего ожидать от него. На эксперименты уже нет времени. Переделывать или нет?