- Ты, правда, считаешь, что я лягу с тобой в постель после твоих девок?
- Давай без пафоса! Ты уже догадалась по помаде на рубашке, что я не самый ярый поборник морали. Каким уродился. И тем не менее спала со мной. Так какого черта ты сейчас мне мозг выедаешь?!
А ведь он был прав. Я пряталась за иллюзию неведения, надеясь, что как-то рассосется. Потому что слишком страшно было остаться на улице с ребенком, потому и делала вид, что ничего не происходит. И сейчас мне ответить было нечего.
- Молчишь? Правильно. И заруби себе на носу: буду брать тебя, когда захочу и как захочу.
Ну вот, детка, добро пожаловать в свой персональный ад…
У мужа слово с делом не расходится. Я окончательно переселилась в детскую, но Егор, придя домой навеселе, буквально вытаскивал меня из кровати и нес в бывшую нашу супружескую спальню. Был груб, агрессивен, причинял боль и оставлял синяки.
Я тогда поняла, что долго так не протяну, потому что уже была на грани нервного истощения…
Хотя сейчас, в этом отеле, где я только –только начала оттаивать, прошлое настигло меня, накрыло с головой, снова утащило в бездну страха…
Что будет, если Черкасов обнаружит меня раньше, чем уедет?
Этот страх, смешавшись с болью нахлынувших воспоминаний, выплеснулся новым потоком слез. Я ревела почти в голос, не боясь, что кто-то услышит. Всхлипывала, вытирала слезы, и снова ревела.
Существует версия, что перед тем, как человек покинет этот мир, у него перед глазами проносится вся жизнь. Теперь верю. Слава Богу, я жива, но за эти несколько минут у меня перед глазами, как кадры из кино, всплыли несколько лет жизни. И в них только один лучик – моя Мышка.
Я глянула на телефон и обомлела. Я ревела почти час! С перерывами, всхлипываниями, «жалением» себя. А розовые кусты-то никто не отменял! Вернее, не кусты, а территорию парковки. Надеюсь, гости, приехавшие на машинах, там сейчас не шастают. Иначе могут испугаться моего распухшего носа и, наверно, заплывших глаз.
Метнулась в туалет и попыталась холодной водой привести лицо в порядок. Но куда там! Зеркало показало мне нечто ужасное. Ну и ладно! Зато на душе стало легче, будто слезами растворила камень, придавливавший ее и мешавший дышать. А парковка переживет.
Надо б забежать к Валерии, узнать, на чем они остановились, и убедить, что б она все-таки сдала назад большую часть нарядов.
А спросит, что с лицом, скажу, стеклоочиститель попал в глаза.
Постучавшись в номер и получив разрешение, я вошла. И глаза снова чуть не защипало от слез.
Моя Мышка, как настоящая маленькая леди, чинно разглядывала себя в зеркало. На ней было настоящее платье принцессы. Удлиненное, из нежно-розового шелка и пышным подъюбником. Совершенно очаровательные босоножки с маленькими, блестящими, под металл каблучками. Образ дополняла красивая сумочка, спасибо, не от Гуччи или Луи Виттон, и кокетливая шляпка с большими полями. Что было весьма кстати. Они скрывали половину лица.
Заметив меня, Мышка восторженно затараторила:
- Мамочка! Ну я же красавица?
- Красавица. Красавица. Валерию Львовну хоть поблагодарила?
У моего ребенка всегда находятся нестандартные решения. Вот и сейчас она подошла к сидящей в глубоком кресле женщине и благодарно чмокнула ее в щеку.
- Спасибо большое!
Дама совершенно расчувствовалась.
- Ну настоящий ангелочек! Мне такое удовольствие доставляет наблюдать за ней! Спасибо, Мария! Мы сейчас сходим на ужин, а потом прогуляемся по набережной. Накупим всякой всячины, которая там продается. И к девяти часам вернемся.
