Мысль Гира - страница 8

– Особый настой на масле брюхосвета, – ответил высокий и тощий мужчина, протирая кружку, а после Мыслью отправляя ее на верхнюю полку за спиной. – Настаивается неделю в бочке из грибохода, проходит лиственную фильтрацию, так что напиток получается крепкий и забористый! Будь аккуратен, Гриммар.

Здоровяк поднял кустистую бровь, глянув в сторону обратившегося к нему трактирщика, утирая усы. Был он крепок собой, даже можно сказать – гигант. Все черты лица его были массивны, руки бугрились мускулами, а широкая грудь раздувалась при вздохах точно меха в кузнице.

– Смотри-ка, парни, на нашего трактирщика, – весело вскрикнул Гриммар, оглядывая небольшой зал, похожий на внутренности бочки, где уместились за крепкими деревянными столами семь человек, держа по кружке в руке, – кто еще кроме него осмелится мне такое говорить, а?!

По залу прошелся одобрительный хохот, и кружки вновь взвились вверх, глухо ударяясь друг о друга.

– Ты хоть какое пойло настаивай, а меня свалить будет ой как сложно! – вторил он трактирщику, взявшемуся за следующую кружку. – Вот тебя ежели взять, то сколько ты осилишь кружек? Сам же тощий, поди, и топором взмахнешь разок-другой, и сил не останется. А ежели в тебе сил нет, то и пойло тебя с ног свалит, стоит тебе чуть пригубить! Ну что, правду говорю, парни!? – выкрикнул он, громко смеясь и прикладываясь к кружке.

– Правда, Грим! Правда! – весело откликнулись мужики, увлеченные едой и выпивкой.

– Твое дело топором махать, – спокойно ответил трактирщик, – а мое – поить вас да кормить.

Закончив с кружками, трактирщик подошел к каменной печи, где в котле аппетитно булькал наваристый бульон. Помешивая и пробуя на вкус приготовленное блюдо, он свободной ладонью изредка дергал из стороны в сторону, и пустые кружки улетали со столов, а чистые подлетали к бочонку, наполнялись и возвращались к столам, не проливая при полете ни единой капли.

– Эк у тебя как хорошо получается! – восхитился Гриммар, следя за Мыслью трактирщика. – Мысль у тебя отточена, как мой топор. Верно говорят, что ежели одним чем-то занимаешься долгое время, то даже самые сложные вещи даются бездумно, словно дыхание ночью. Вот меня возьми, так я лес с раннего детства рублю. Сколько помню себя, как папка мой в лес меня брал, хоть мамка и кричала на него потом, что, мол, пятилетнего и в лес берешь. Так вот, я рубил с тех пор, и поначалу сложно, наверное, было, я уж не помню. Но сейчас хоть весь день махать буду, а усталости и нет как будто. Вот и ты Мыслью ловко орудуешь: сам суп пробуешь, а вон как парням по столам кружки разлетаются. Ловко, ловко! – заключил он, откидываясь на спинку стула и в тоже время упираясь затылком в деревянную стену.

Поглаживая усы, Гриммар осмотрел подопечных, которым разговор трактирщика и Гриммара были не столь интересны, как выпивка и густой бульон в миске. Они лишь поддакивали, если главный к ним обращался, а все их мысли были устремлены в тарелку и кружку, после тяжелого дня.

– Вот я иной раз думаю, – после недолгого молчания проговорил Гриммар вполголоса, – а как сильно бы ты топором мог с помощью Мысли деревья рубить? С кружками да легкой посудой управляться одно, а вот дерево охватом в сорок человек – другое. Глава деревень Врон набирает в лесорубы крепких да удалых ребят. Вон, взгляни на этих лбов, – обвел он могучей рукой жующих и пьющих подопечных. – Думаешь, Мыслью пользуются? Не-а, оно им не нужно! Машут топором, пока солнце светит, а как перестает, так либо спать, либо пить!