Мысли. Переживания. Уроки - страница 5

Наступила ночь, а детей – ни Макса, ни Канчоубея все не было, неожиданный дальний свет слегка успокоил волнующихся родителей. К воротам подъехал милицейский УАЗ, с машины вышел дальний родственник Кучкана, младший лейтенант, опустив голову виновато поглаживая носком туфля зеленую траву что-то невнятно пробормотал себе под нос.

– Что-что, повтори! – в один голос закричал Кучкан и Качубей.

– Дети ваши в больнице, – повторил младший лейтенант.

Лаура и Анна завизжали в истерике – «мертвы, мертвы!» Кучкан крикнул в спину уходящему младшему лейтенанту: "Они умерли?"

Представитель власти, даже не обернувшись, захлопнул дверь УАЗ, быстро удалился. На эмоциях и в панике родители выскочили в домашних вещах на улицу с мыслью хоть как-то добраться до больницы. Простояв какое-то время посреди дороги, разочаровавшись, что машин как на зло не было, они быстрым шагом двинулись по дороге в больницу, которая располагалась в десяти километрах от них. Обернувшись на дальний свет, родители в ожидании приближающегося автомобиля, как на спасательную соломинку, не мешкая, запрыгнули в салон остановившегося микроавтобуса РАФ, принадлежавшего их соседу Руслану. «Что случилось с вами?» – испуганно спросил водитель, но Кучкан из-за истерик Анны и Лауры, не расслышав вопроса крикнул: «Вези в больницу!», и РАФ с места быстро набрал скорость, и спустя какое-то время возбужденная компания стояла у регистратуры районной больницы, где по словам младшего лейтенанта милиции находились братья Максим и Канчоубей.

Вежливый дежурный врач и сотрудник ГАИ стоящий рядом спросили:

– Как ваши фамилии?

Родители ответили, наступила пауза. Работник ГАИ, взяв на себя ответственность, сказал:

– Ваши дети на большой скорости наехали на стоящую машину, в салоне которой сидело четыре человека с водителем, у двоих переломы черепа и грудной клетки, у третьего тяжелое сотрясение, а водитель автомашины скончался на месте.

– А наши дети? – слегка заикаясь, спросил Кучкан, – что с ними?..

– В морге, – ответил дежурный врач и добавил. – Вас сейчас проведут туда.

Анна упала в обморок. Лаура так дико закричала, что через секунду в регистратуре собралось большое количество людей, нашлись и родственники, которые стали утешать родителей, но они никого уже не слышали, только ноги сами вели их куда-то по лестнице в подвал. Отворилась дверь в мрачное холодное помещение, где в полумраке на металлических столах лежали без дыхания Макс и Канчоубей. Родители в некотором смятении, с небольшой долей сомнения, медленно подошли к столам и еле опознали своих детей от множества смертельных ран и ссадин на их телах. Громко рыдали матери, обнимая своих кровинок, а отцы как будто бы смирившись с горем, глядя на высохшие в крови взъерошенные волосы своих детей.

Хоронили 17-ти летних юношей в один день рядом на усадебном дворе между домами.

И пока народ поминал ушедших в мир иной, матери Максима, Анне стало плохо и уж вечером тоже же дня мужской крик разбудил спящих соседей. Сердце матери не выдержало утраты любимого сына и остановилось.

Анну похоронили всем миром на четвертый день после похорон сына. Кучкан и Качубей погрузились в глубокий траур, опустели дома, потеря Анны и продолжателей рода была невосполнимой. Утрата сына и супруги семьи Кучкана имела свою непростую финальную трагическую философию:

Анне надо было не просить у Бога, чтобы не произошло беды, а прививать Максу через любовь к Богу с малых лет послушание, трудолюбие, бескорыстную любовь к ближнему в равной степени и его брату, то есть к их созиданию, а не потребительскому паразитизму. Пусть не к месту, грубо, но точно отображает реальное настроение паразита, не часто применяемая абхазская народная поговорка, в которой говориться, что голодная и ленивая муха прекрасно чувствует себя, не брезгая даже лошадиным дерьмом.