Мысли преподобного Макария (Глухарёва) об улучшении воспитания в духовном звании - страница 11

Такое ограничение было направлено к нравственному назиданию учеников. Митр. Платон считал, что изучение курса само по себе не делает человека просвещенным богословом. «Ведь вы прошли все школы, Христову школу прошли ли?» – спрашивал он бывших студентов. Возвышаясь образованием над многими из образованных современников, почитая сферу своих понятий выше других, он искал научения у людей простых, которые не в школе науки, а в школе жизни изучали веру Христову. «В простоте сердца Бог почивает», – говорил архипастырь. Конечной целью богословского образования митр. Платон считал не обогащение учащихся богословскими знаниями, а «воспитание в них духа Христовой веры»[60].

Сам он был усерден к украшению храмов, «любил обряды церковные и их великолепие старался умножать», служение его отличалось «благолепием и блистательностью», но свою внутреннюю набожность он скрывал, чтобы она была известна одному Богу. «Богопочтение, – рассуждал он, – есть одно токмо внутреннее: ибо внешнее или наружное без внутреннего не есть Богопочтение, как богомерзкое лицемерство: но когда внутреннее Богопочтение чрез наружные оказывает себя знаки, называется внешнее. Внутреннее может быть без внешнего: но не может быть внешнее без внутреннего». Митр. Платон разработал специальную инструкцию о стоянии в церкви и поклонах, заботясь, чтобы воспитанники сознательно участвовали в богослужении и подавали всем пример благоговейного поведения в церкви.

Отмечая неоценимый вклад митр. Платона в развитие духовного просвещения, нужно справедливо отметить, что в среде семинарских, а тем более училищных преподавателей было еще очень мало людей, которые сами усвоили себе дух новых педагогических требований и которых не нужно было бы почти силой удерживать от старинных командирских методов. Новое время требовало решения новых задач в воспитании и образовании духовного юношества, и старая система, реформирования которой митр. Платон никак не хотел, уже не удовлетворяла потребностям духовного развития общества. Один из самых великих его питомцев, свт. Филарет, сознавая скудость духовного образования, полученного в Лаврской семинарии, писал епископу Тверскому Гавриилу: «Мы вместе с Вами учились в Лавре. Что там завидного? Богословию нас учил незрелый учитель (царство ему небесное), но, по крайней мере, с прилежанием»[61].

Большое внимание духовным школам уделил император Павел. В его царствование были увеличены штатные оклады, открыты новые семинарии и низшие школы для причетников. Петербургская и Казанская семинарии в 1797 г. переименованы в академии. С целью улучшения преподавания в духовных школах Синод определил разделить их на 4 академических округа и поручить надзор за преподаванием в семинариях академическим правлениям; из каждой семинарии присылать раз в два года в окружную академию лучших учеников для усовершенствования в науках; курс академий составить из двухгодичного преподавания полной системы философии и трехгодичного – богословия, кроме того, высшего красноречия, языков еврейского и греческого, обязательного для всех немецкого, а французского – для желающих. В семинариях было введено обучение сельскому хозяйству и медицине.

Царствование Александра I принесло новую реформу в духовные школы. По поручению митрополита Петербургского Амвросия (Подобедова) его викарий Старорусский, епископ Евгений (Болховитинов), бывший префект Петербургской семинарии, составил «Предначертание», или План преобразования духовных школ. Еп. Евгений «ратовал за сокращение роли латыни, в том числе в преподавании философии и богословия, а также за предание академическому образованию более научного, нежели дидактического, характера. Академии должны были, подобно университетам, стать центрами духовных учебных округов, приобрести полномочия по надзору за духовными школами высшей и низшей ступени, а также в области цензуры»