Продолжая улыбаться, она стала гадать, какие женщины нравятся Кириллу, когда услышала его вопрос:
– Я смотрю тебе даже весело? С чего бы? – с иронией спросил Кирилл.
Пожав плечами, Таня промолчала. Удобный жест. Он всегда выручает, когда не знаешь, что сказать или не хочешь ничего сказать. А она не хотела, а может быть боялась своего ответа?
– У тебя лечебные сны, – с усмешкой заметил Кирилл. – В следующий раз спроси, как его зовут и чей он.
Улыбнувшись, Кирилл подумал, что очень привязан к ней. А может, привык? Стал стариться, стало лень бегать по клубам? Но он не чувствовал усталости и, тем более старости, и бегать еще мог бы, но нет желания. Нет желания или ему больше не нужно? А если не нужно, то почему?
– Ты, счастлива?
Вопрос возник вдруг и напугал его самого. Но слова уже были произнесены. Воздух в комнате вибрировал от любви и нежности, снисхождения и уже проходящей обиды.
– Что? Счастлива ли я? – переспросила она. – Странный вопрос.
– Вопрос, как вопрос, – пробурчал Кирилл.
– Почему вдруг он у тебя возник? – встревожилась Таня, внимательно посмотрев в глаза Кирилла.
– Не знаю. Но все же хотел бы услышать ответ, – стоял на своем он.
– Утром, за завтраком? – она нежно улыбнулась, – с тобой рядом скорее да, чем нет. Но все относительно, ты это знаешь лучше меня. И они все цветные.
– Что, цветные?
– Сны все цветные. Глаза у него такие синие и весь он такой прекрасный, как из сказки.
Наверное, счастье иметь такого красивого и ласкового сына, – задумчиво произнесла Таня, словно видела малыша, сидящим за столом.
Кирилл внимательно посмотрел на нее и озабоченно покачал головой.
– Я не об этом.
– Знаю. А я о том и об этом.
– Мало ли что приснится? С моей стороны будет нечестно согласиться, что сон в руку или на руку, как в таких случаях говорят. Ты этому придаешь большое значение. Именно в этом – я твердо уверен. Тебе не следует на этом зацикливаться. Это все сплошная чепуха.
– Или исполненная мечта. Подсознательное воплощение наших истинных желаний. Или ты считаешь, что этого со мной не может быть?
– Почему ты так решила.
– Это не я решила. Так решил Зигмунд Фрейд.
– У-у-у. Если сам Фрейд, то я пас. – Кирилл с ухмылкой поднял руки вверх. – Сдаюсь. – Затем задумался и тихо спросил. – Сына? Что это ты вдруг?
От удивления у него красиво выгибаются брови, взгляд полыхнул восхищенным обожанием, а голос звучит нежным баритоном. Таня отвела глаза, внезапно почувствовав неимоверное желание расплакаться, но усилием воли сдерживает слезы, чтобы Кирилл не подумал, что она прибегла к эмоциональному шантажу.
– А почему нет? И потом, это не вдруг. Это просто мысли вслух. Так иногда бывает. Мысли вслух наяву.
Она опустила глаза и замолчала. Ей трудно было говорить. Да и как сказать, что во сне даже чувствовала запах малыша, как ей хотелось прижать его к себе, что хочет иметь детей от него: мальчика с такими синими ласковыми глазами и девочку – с зелеными, как у него.
– Но раньше ты такие мысли вслух не озвучивала. – Кирилл улыбнулся нежной улыбкой.
– Что-то всегда бывает впервые. Вот и у меня они цветные. Правда, не в первые, а скорее постоянно.
– Цветные, что? – спросил Кирилл, поднося чашку ко рту, и тут же сам ответил на свой вопрос, новым вопросом, но теперь он был адресован себе самому:
– Сны, что ли или мысли?
– Ну, да, – подтвердила Таня, – то ли сны, то ли мысли вслух.
– Тебе снятся цветные сны, – задумчиво произнес Кирилл. Это не был вопрос. Он рассуждал вслух. Его уже давно беспокоили сны Тани и ее состояние по утрам после таких сновидений. Ему сны не снились или он их не запоминал.
