– Поехали дальше, – уже спокойно сказал Илья. Таня согласно кивнула. – Спасибо. Вам не надоело?
– Ну, ты даешь! – возмутился Илья. – Мы Юлию, можно сказать, из комнаты выжили. Ты нас сначала растравила классным рассказом, а теперь в кусты?
– Хорошо-хорошо! – Таня подняла руки вверх, показывая, что сдается. – И что мы видим на картине Веронезе? Не бедную семью, нет. Итак, мы с вами на роскошном пиру среди знати и вельмож. Иисус, помещенный Веронезе в центр картины, председательствует за свадебным столом в окружении своих учеников. Справа от него – Дева Мария. У обоих над головами нимбы. Илья, ты обратил внимание на взгляд Христа?
Таня была слегка удивлена тем, как отозвались в ней ее собственные слова. Она рассказывала, а сама впервые в жизни видела себя со стороны, глазами слушателей. Она словно играла свою роль, не задаваясь вопросом, есть ли в ней какой-то смысл. Не то чтобы ей стало неловко, нет, но она была разочарована тем, что увидела. Она не понравилась себе, и это стало сильным откровением.
Илья кивнул.
– Я вот думаю, почему на картине рядом с Иисусом только мать его? И понимаю, что роль Иосифа в этой заварушке унизительна. А что касается картины, то Иисус единственный кто среди гостей на пиру смотрит прямо на зрителя.
Таню рассмешил комментарий Ильи о роли Иосифа, но она справилась и только улыбнулась.
– Верно. Глаз – алмаз. – Она снова улыбнулась ему и быстро стала говорить. – Зачатие, как тебе хорошо известно, было непорочное, и поэтому чести Иосифа ничего не угрожало. – Илья хмыкнул, но больше ничего не сказал, а хотел. Это было видно по его скептической улыбке. – Спасибо. – Таня поблагодарила его за молчание и продолжила рассказывать.
– Теперь посмотрите, в каких одеждах изображены Богоматерь и Христос с учениками. На них одежда, которую принято было носить на заре христианской эпохи, все же другие персонажи картины – изображены в роскошных западных и восточных одеждах, популярных в эпоху Возрождения.
– А теперь посмотри, пожалуйста, на правый нижний угол картины, – обратилась Таня к девушке и та закивала головой, подтверждая, что смотрит.
– Хорошо, – она кивнула Ольге. – Мы там видим изображенных слуг, разливающих из каменных больших сосудов в сосуды меньшей емкости воду.
– Там даже кот, – засмеялась Ольга, разглядев животное, праздно лежащее у большого каменного сосуда.
– Детский сад, – буркнул Илья. – Может быть это изображена кошка, а не кот, или ты там что-то разглядела? – Не смог удержаться Илья, чтобы не съехидничать.
Тане стало смешно, но решила не отвлекаться, поскольку и так уже много времени потрачено на разговоры. Но про себя решила, что следует внимательно, еще раз рассмотреть правый нижний угол картины.
– Мы из Евангелие знаем, на свадьбе был распорядитель пира, который подтвердил, что вода превратилась в вино. Веронезе в картине в роли распорядителя изобразил писателя позднего Ренессанса, сатирика, публициста и драматурга Пьеро Аретино.
Очень интересная личность и, если вы мне позволите, то я отвлекусь на него.
– Позволим, – задумчиво произнес Илья.
– Спасибо! Родившийся в семье сапожника, он в 14 лет ушел из дому и бродяжничал. Учился то там, то сям, но образования так и не получил, но это не помешало ему – настойчивому и наглому – благодаря своим сатирам и памфлетам получить прозвище «бич государей, божественный Пьетро Аретино». За опусы его преследовали сильные мира сего, он убегал, скрывался и снова писал. Отлично лавируя между могущественными противниками, Аретино из всего извлекал немалую пользу. Став старше он стал бесстыдно торговать своими панегириками и эпиграммами, за что Тициан называл его «кондотьером от литературы». Потом стал богат и, как сам писал, «живу… в удовольствиях и могу, поэтому считать себя счастливым». Таково было его понятие о счастье.
