Если не хочу остаться у разбитого корыта, надо компанию продавать. Полученных денег нам с мужем точно хватит до конца дней. Его идея с биржей, конечно, заманчива, но надо быть реалисткой – кому моё крохотное производство нафиг сдалось?! Ладно, чем чёрт не шутит – пусть пытается выйти на биржу. В конце концов, продавать – это единственное, что у него получается. А я, тем временем, попробую найти покупателя, готового забрать бизнес целиком.
На душе стало легко-легко, словно я приняла единственно-верное решение из тысячи возможных. Закрыв глаза, я тут же провалилась в сон.
К моему пробуждению муж приготовил яичницу-глазунью – как я люблю. Сходив в душ, я присела за стол, взяла вилку. Супруг разлил кофе по кружкам, присел на стул напротив. Только он взял столовые приборы, чтобы разделать глазунью на маленькие кусочки, как обычно и делал, я сказала:
– Ты прав.
Муж замер. Медленно поднял на меня взгляд.
– В чём именно? – уточнил он. – Просто, ты же знаешь, я прав всегда и во всём.
– Вижу, выспался. С юмором всё хорошо. А теперь серьёзно. Ты прав в том, что надо продавать нашу… – я едва не сказала «дочку», но вовремя остановилась, чтобы ненароком не сравнить бизнес с ребёнком. – Пора продавать бизнес. Делай, что необходимо, а я пока буду искать покупателя, который заберёт всё и целиком.
– Нет, не надо, – муж продолжил разрезать глазунью на мелкие кусочки. – Я всё сделаю. Выйдем мы на биржу. В лепёшку расшибусь, но выйдем. Продадим процентов сорок. Оставишь себе контрольный пакет. Таким образом и обкэшимся, и контроль не утратим. Лучше ищи директора. Того, кого назначишь директором. Ясно?
Столько в его голосе звучало уверенности, что я покорно ответила:
– Ясно.
Решение выйти на рынок ценных бумаг благотворно сказалось на мне. Я поняла, что теперь могу спокойно ходить в офис и мне плевать, что окружающие думают обо мне. Пусть хоть засмотрятся тем видео, где меня заливают спермой. Скоро мне будет плевать на это. Все эти люди так и останутся работать в этом здании, будут продолжать приносить мне прибыль, а я, наконец, начну жить в своё удовольствие, вообще забыв о том, что такое трудиться. В конце концов, какая мне разница, что обо мне думает инструмент? А все работники моей фирмы, ни больше ни меньше, всего лишь мой инструмент. Пусть они сами и совершенно иного мнения об этом, а скорее всего, об этом и вовсе не задумываются.
Я полностью и во всём доверилась мужу в плане выхода на биржу. Он бесконечно что-то носил мне на подпись. Пропадал часами в бухгалтерии, готовя какие-то отчёты. В общем, за дело взялся серьёзно. К нам несколько раз наведывались некие эксперты, оценивали компанию. Я во всё это даже не пыталась вдаваться, лишь подписывала документы, которые давал мне супруг. В конце концов, мы с ним в одной лодке.
Я сосредоточилась на расширении, для которого заработала деньги собственным телом, и поиске директора, которому доверю управлять своей фирмой. Если с первым всё протекало более-менее гладко, по плану, то со вторым проходило не так радужно. У меня, конечно, имелись связи в бизнес-кругах, но я никак не могла подобрать человека, которому бы доверила управление компанией.
Как-то вечером ко мне в кабинет вошёл муж с одной единственной бумажкой в руках. В последнее время это выглядело странно, ведь он целыми днями бегал туда-сюда с целой кипой документов. Куда-то их возил, кому-то предъявлял. Выглядел супруг уставшим. За прошедшее время он даже похудел, но это ему было даже к лицу, он снова походил на того человека, за которого я вышла замуж. Только стал старше.
