Едва сажусь на пассажирское сидение, машина сразу же трогается.
Долгое время мы едем молча. Не хочу говорить с ним, смотреть на него и ощущать его присутствие. Просто съёживаюсь на сиденье и обнимаю себя руками, уставившись в окно.
Тишина нарушается периодически звонками его мобильного. Вадим отвечает кратко и быстро, и я не пытаюсь прислушаться или что-то понять. Не испытываю любопытства, не хочу ничего знать. Но последний звонок все же что-то задевает во мне.
– Да, – как и на предыдущие звонки сухо, отвечает Вадим. Некоторое время слушает то, что говорит звонящий и отвечает. – Я не смог. Прости, сын. Я приеду в воскресенье. Обещаю. – Добавляет тише и отключает телефон.
Я поворачиваю голову так резко, что сводит шею. Сын???
– У тебя есть сын? – Спрашиваю, уставившись на него широкими глазами. Вадим кивает. Вообще-то меня это не касается, но я не могу не спросить. – И сколько ему?
– Ему семь. – С задержкой отвечает Вадим и бросает на меня косой взгляд.
Он прекрасно знает то, о чем я думаю и, конечно, догадывается, какие чувства вызовет у меня его ответ, но все равно хочет увидеть мою реакцию. Не стану показывать ему, что это меня хоть сколько-то трогает. Пытаюсь улыбнуться, но боюсь даже представить, как выглядит при этом мое лицо. Сложно улыбаться, когда внутри так дерьмово. Когда понимаешь, что ты был прав в своих самых горьких опасениях.
Я уехала восемь лет назад. Его сыну семь. Значит он заделал его почти сразу после моего отъезда. Что лишний раз подтверждает его полное ко мне равнодушие. Говоря откровенно, я не нуждаюсь в подтверждениях, этот факт и без того известен мне давным-давно, но открытие все равно больно царапает грудь изнутри.
– Поздравляю. – Почти неслышно, стараясь выглядеть как можно более безразличной, говорю я и снова отворачиваюсь к окну.
Еще пару часов поездки проходит в молчании, а после Вадим, заехав в какой-то город, останавливается около здания с красивым деревянным фасадом и летней площадкой с круглыми столиками.
– Выходи. – Бросает в мою сторону и выходит из машины, не дождавшись моего ответа.
Я не двигаюсь с места и Вадим, пройдя несколько шагов в сторону кафе, останавливается и оборачивается. Ждет несколько секунд, и снова возвращается к машине. Распахивает пассажирскую дверь и смотрит на меня, вопросительно приподняв бровь.
– Я не голодна. – Глядя на него исподлобья отвечаю я и скрещиваю руки на груди.
– Нам ехать еще четыре часа. – Замечает Вадим. Я не отвечаю, просто отворачиваюсь. – Как хочешь. – Равнодушно добавляет Вадим и захлопывает дверь.
Он спокойно уходит, не блокируя двери машины, и я горько усмехаюсь. Я могла бы попробовать сбежать, но он прекрасно знает, что я не стану этого делать. Где бы я не спряталась, он найдет меня. Отыщет и вернет. Потому что я ему нужна.
Интересно, если я заморю себя голодом, и умру раньше времени, это сильно подпортит его планы?
Мысль заставляет задуматься. Нет, не о том, чтобы ускорить свою смерть, конечно. Скорее наоборот.
Я нужна ему. А значит… Значит он должен делать все, чтобы подольше сохранить мою жизнь. Он должен делать все, чтобы мне было комфортно.
Чувствую, как на лице появляется злорадная ухмылка. Выхожу из машины и намеренно громко хлопнув дверью, иду в кафе.
Без труда отыскиваю Вадима и, подойдя к его столику, сажусь напротив, скрестив руки на груди и глядя на него с вызовом. Впрочем, это я хочу, чтобы мой взгляд отражал вызов, непокорность и уверенность в себе, но что выходит на самом деле, не могу оценить. Надеюсь, я не выгляжу, как мелкое жалкое животное, которое хочет казаться крупнее, и оттого выглядит еще более жалко.
