Кто-то из наших ребят даже тетрадку специальную завел, куда время от времени записывал хабирские «перлы». Вот некоторые из них.
– Замаскировать так, чтобы ни одна собака не нашла. Даже я!
Или: «Что, машина не заводится? Ладно, поехали, потом заведешь».
А как вам такой шедевр из диалога хабира и переводяги:
– Слышь, Васятка, а в арабском языке есть «мягкий знак»?
– Никак нет, товарищ генерал.
– А как же ты тогда слово «конь» на арабский переводишь?
Я сам, как-то будучи на дежурстве в офисе Главного военного советника, был свидетелем такого эпизода.
По лестнице деловито спускается полковник Павел Алексеевич, начальник оперативного отдела. Проходя мимо дежурного говорит:
– Если Главный будет меня спрашивать, я уехал в «Красный дом» (общага переводчиков в столице страны – ред.).
Стоящая рядом с дежурным женщина, работающая здесь же, в канцелярии:
– Павел Алексеевич, а вы меня с собой не прихватите?
Тот угрюмо:
– Нет, я другой дорогой…
Как бы то ни было, но работать в непростых условиях Ближнего Востока нужно было всем вместе. Мы и работали. И, вроде, даже неплохо!
Наверное, там, «на дальних подступах страны», и присмотрелись ко мне окончательно «ловцы душ» из Конторы, о чем я совершено не жалел тогда. Сейчас тоже не жалею. Правда, уже с оговоркой. Небольшой, навеянной опытом…
«На дальних подступах страны…» – это строка из песни, которую сочинили, если верить переводческим легендам, в Египте примерно в конце 60-х годов. Первая и пока единственная известная официальная публикация текста песни появилась в книге одного из авторитетнейших ученых-арабистов нашей страны, доктора наук, профессора Анатолия Захаровича Егорина, долгие годы проработавшего на Ближнем Востоке и, разумеется, в Египте. В его редакции текст выглядел так:
Среди развалин и пожаров,
Где каждый дом смердит огнем,
По узким улочкам Кантары
Идет пехотный батальон.
Хрустит стекло под сапогами,
Стучат подковы-каблуки,
А за плечами, за плечами
Бренчат примкнутые штыки.
Стреляют здесь не для острастки —
Гремит военная гроза,
Из-под арабской желтой каски
Синеют русские глаза.
В походы вместе с батальоном
Эксперты русские идут,
Их опаленных, запыленных,
Как избавителей здесь ждут.
Мы как в Испании когда-то,
Мы здесь нужны, мы здесь важны.
Мы неизвестные солдаты
На дальних подступах страны.
Вы нас представьте на минуту
Идущих под стальным дождем,
Как за египетские фунты
Мы буйны головы кладем…
Вернусь домой, возьму гитару
И под негромкий перезвон
Я вспомню улочки Кантары
И свой пехотный батальон.
Слова и музыку, как написал Анатолий Егорин в своей книге, посвященной Египту, сочинил переводчик Евгений Грачев, выпускник факультета журналистики МГУ. Многие однако утверждали, что песня стала результатом коллективных усилий. Правды так и не узнали. Текст переписывали на бумагу, на кассеты, исполняли песню, но имя и фамилию настоящего барда тщательно скрывали. «Естественно, – писал Егорин, – среди некоторых наших высокопоставленных военных, отвечавших в Египте за морально-политическое состояние личного состава, вначале поднялся невообразимый ажиотаж: «Найти паскудника!», «Выслать!», «Судить мерзавца!» – только так реагировала эта категория «интернационалистов» на песню.
В конце концов, ЧП стало предметом обсуждения на парткоме посольства. Песню в магнитофонной записи прослушали в присутствии целого актива советской колонии. После первого прослушивания все молчали, поглядывали на секретаря. Тот, выдержав паузу, сказал:
