Среди кучи статей, по которым был осужден дон Лучано “Луче” Ломбарди, была и статья 416-бис – членство в Ассоциации мафиозного типа.
Невозможность обнять детей и прикоснуться к жене больше всего угнетала Лучано. До этого дня. Сегодня он смотрел через стекло на Карлу и видел в ее глазах … жалость? участие? сочувствие? печаль? Дон Луче не мог понять, что он видит в глазах жены, но точно знал, чего он не видит – обожания, любви, гордости. Он перестал быть для жены опорой, стеной, за которой можно укрыться. Она в опасности, и вынуждена полагаться только на себя. А он … он поклялся Карле быть всегда рядом. 20 лет назад, в день их свадьбы. И клятвы своей не сдержал.
Вместе с Карлой приехали дочь и сын. Филиппа выходит замуж. Его девочка превратилась в прекрасную молодую женщину и нашла подходящую партию – красивого молодого аристократа. Лучано помнит каждый день, как она росла. Помнит все свои ожидания насчёт свадьбы дочери. Он мечтал о большой церемонии. Мечтал, как поведет Филиппу под венец, как станцует с ней Il Ballo della Sposa под живую музыку. Но теперь его дочь пойдет к алтарю под руку с дедом – бароном Филиппом Одди д’Адда. Скоро у нее родятся дети, но Лучано не сможет взять на руки внуков. Никогда. Сердце Лучано разрывалось от душевной боли, но он попытался улыбнуться:
– Главное, чтобы ты была счастлива, дорогая!
– Я не смогу быть счастлива, пап, пока ты в тюрьме, – ответила дочь, вытирая платком слезы.
Сын большую часть молчал и отводил взгляд.
– Как твои дела, Давиде?
– Нормально, пап.
– Посмотри на меня, Давиде. Почему ты прячешь от меня глаза, сын? Тебе есть, что сказать?
– Прекрати, Лучано, – попросила жена.
– Не вмешивайся, Карла, я разговариваю с сыном. Давиде, ты стыдишься меня?
– Нет, пап.
– Хорошо. Это хорошо, сын. Я по-прежнему твой отец, и ты не должен стыдиться меня.
– Я не стыжусь, пап.
– Хорошо. Ты должен быть сильным, Давиде, потому что теперь ты старший мужчина в семье. Теперь твоя главная обязанность защищать маму и сестру.
– Его главная обязанность – учиться, Лучано.
– Я разговариваю с сыном, Карла, не встревай в мужской разговор.
И тут Карла встала, наклонилась к стеклу, практически касаясь его лбом, и прошипела.
– Я занимаюсь мужской работой, Лучано. Хоть я и женщина, но мне приходится вести мужские дела. Поэтому не смей мне теперь затыкать рот, ты понял? Не смей.
Карла села. Какое-то время она молча смотрела на потерявшего дар речи мужа.
– Он будет учиться, Лучано. И я сделаю все, чтобы не подпускать его к семейным делам. Я не хочу, чтобы девочка, которую он полюбит, столкнулась с тем, с чем столкнулась я. Понимаешь, Лучано?
****
Домой возвращались в гробовой тишине. Члены семьи были погружены в свои думы. Обычно Ян по дороге давал различные наставления Марко, но сегодня решил помолчать. Он не знал, что произошло во время свидания с главой семейства, но понимал, что явно ничего хорошего.
– Вы в порядке, синьора? – спросил он участливо, открывая дверцу машины перед Карлой. Перед Филиппой открыл дверь Марко.
– Да … нет, Джанлука, – ответила синьора, – но я буду в порядке.
И отправилась в дом.
30 декабря дети уехали в Милан на свои квартиры, чтобы встретить Новый год с друзьями, а в поместье прибыла Паола – подруга детства синьоры и одногруппница по университету имени Луиджи Боккони. Завтра подруги собирались отправиться на отдых в Альпы.
Глава VIII
