На грани катастрофы - страница 12

– Командир, – позвал Байрд, перегнувшись через спинку пустовавшего кресла второго пилота.

Даннинг оглянулся. В безжизненном лунном свете его лицо выглядело мертвенно-бледным и осунувшимся.

– Командир, надо действовать. Людям в салоне очень плохо, им нужна помощь. И еще. Как я понимаю, вы ужинали позже второго пилота?

– Да.

– Сколько прошло времени?

Командир прищурился.

– Примерно полчаса. Может, чуть больше. – И тут до него дошел смысл слов доктора. Он резко выпрямился в кресле и хлопнул ладонью по штурвалу. – Вот ведь черт, а? Я тоже ел рыбу.

– Вы хорошо себя чувствуете?

Командир кивнул.

– Да, вполне нормально.

– Слава богу! – с облегчением проговорил Байрд. – Как только найдут мой саквояж, я дам вам рвотное.

– А поможет?

– Зависит от обстоятельств. Ужин не мог полностью перевариться. В любом случае, не стоит полагать, что у всех, кто ел рыбу, возникнет отравление: логика тут неприменима. Возможно, вы окажетесь одним из тех, кому повезло.

– Было бы неплохо, – пробормотал Даннинг, вглядываясь в лунное сияние.

– Теперь вот что, – заговорил опять Байрд. – Можно ли как-нибудь зафиксировать управление самолетом?

– Ну да: есть же автопилот, – только вот сесть мы тогда не сможем…

– Думаю, вам надо на всякий случай включить его. Если станет плохо, немедленно зовите меня. Не знаю, много ли я смогу сделать, но если симптомы проявятся, то очень быстро.

Даннинг вцепился в штурвал с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и тихо сказал:

– Ладно. А как там мисс Бенсон, стюардесса?

– Все нормально. Она ела мясо.

– Ну слава богу! Слушайте, давайте быстрее ваше рвотное: нельзя рисковать, ведь я теперь один.

– Стюардесса скоро вернется. Если не ошибаюсь, то в салоне по меньшей мере двое в тяжелом состоянии. Вот что еще. – Байрд испытующе посмотрел в глаза командиру. – Вы совершенно уверены, что у нас нет иного выхода, кроме как лететь дальше?

– Совершенно, – не раздумывая, ответил Даннинг. – Я все перепроверил и не раз. Плотная облачность и наземный туман до самой границы гор. Калгари, Эдмонтон, Летбридж – все закрыто на вылет и прием, как и положено при нулевой видимости у земли. Если бы все шло нормально, нас бы это не волновало.

– Ну вот, а теперь волнует.

Врач хотел было выйти, но командир задержал его:

– Минутку, доктор!

Байрд уже у двери остановился.

– Я командир корабля и должен знать, как действительно обстоят дела. Каковы мои шансы не свалиться?

Байрд сердито тряхнул головой: от прежнего хладнокровия не осталось и следа – и едва ли не рявкнул:

– Не знаю! В такой ситуации трудно что-либо предугадать.

На выходе из кабины командир его опять окликнул:

– Доктор! Я рад, что вы оказались на борту.

Байрд ничего не ответил, а Даннинг глубоко вздохнул, обдумывая ситуацию, и стал прикидывать возможные варианты действий. За свою летную карьеру он не раз испытывал острое чувство тревоги, вот только сейчас к осознанию ответственности за судьбу почти шестидесяти пассажиров и исправность огромного самолета добавилось внезапное леденящее душу предчувствие катастрофы. Вот оно, значит, какое? Пилоты постарше, особенно повоевавшие, всегда твердили, что если держаться до конца, то выйдешь победителем. Как получилось, что за полчаса обычный и рутинный рейс с толпой веселых футбольных болельщиков на борту превратился в кошмар, о котором станут вопить заголовки сотен газет?

Презирая самого себя за малодушие, он постарался отогнать эти мысли. Лучше заняться делом, тем более что требовало оно полной сосредоточенности. Вытянув правую руку к панели автопилота, он защелкал выключателями, выжидая, чтобы все они должным образом сработали, зажглись все индикаторы, и только после этого переходил к следующему этапу. Сначала элероны: нужно чуть подстроить компенсацию, чтобы полностью перешли с ручной тяги на электрическую; затем педаль поворота и рули высоты, пока все четыре лампочки сверху панели не перестанут мигать и не загорятся ровным светом. Удостоверившись в этом, Даннинг взглянул на панорамный курсоуказатель и отпустил штурвал. Управление перешло в автоматический режим, и командир, откинувшись на спинку кресла, внимательно оглядел кабину. Для дилетанта она являла собой завораживающее зрелище. На местах пилотов словно сидели невидимки: сдвоенные штурвальные колонки двигались то чуть вперед, то чуть назад, затем опять вперед. Компенсируя накатывавшие на самолет воздушные потоки, ножные педали тоже двигались как бы сами по себе. На огромной двойной приборной панели десятки стрелок показывали каждая строго свой параметр.