Рёбра, начинают ныть от мощного натиска, но это такая ерунда в сравнении с тем, как нестерпимо болит внутри...
Просыпаясь в холодном поту на влажных простынях, я столько раз желала увидеть его. Дотронуться, протянув руку. Обнять. Услышать голос, который узнала бы из тысячи. Но теперь приходит чёткое понимание того, что я просто не вынесу всего этого. Искалеченная, измученная душа безвозвратно разодрана в клочья...
Будто вчера всё было.
Какое там время лечит... Ложь.
Беспомощно сопротивляюсь в его руках, но он только сильнее стискивает мои несчастные косточки. Что есть дури бью его по спине, удачно вывернув руку. Удерживать меня и вместе с тем оставаться на плаву – не так уж просто даже для него.
Настойчиво толкает меня к лестнице.
– Отвяжись! – кричу надрывно, вцепившись в его волосы. – Немедленно отпусти меня!
– Хватит, замолчи... – произносит хрипло. Обжигая сбившимся, возбуждённым дыханием.
Пленяет шею ладонью, чуть надавливает на горло, большим пальцем скользит вниз.
На мгновение теряюсь от этого грубого и властного прикосновения.
– Отпусти, Брукс, — повторяю твёрдо, игнорируя собственное ослабшее тело. – Я отдам его тебе, только отпусти меня.
Плевать на то, как это выглядит. Белый флаг или побег. Я не могу больше. Меня трясёт, меня пугают и собственная реакция на него и то, что я едва сдерживаю подступившие жгучие слёзы.
– Эй, у вас всё нормально? – орёт Кэмерон, – Не поубивайте там друг друга.
Поднимаю голову. Он так высоко. Теплоход поистине огромный.
– Зачем ты носишь его, Смит? – вкрадчиво спрашивает Рид, игнорируя друга и всё ещё удерживая меня перед собой.
Моя ладонь касается гладкой перекладины металлической лестницы.
– Сниму сейчас же, – раздражённо обещаю в ответ.
А после... между нами повисает тягостное молчание. Мучительное для обоих.
– Скучала по мне, да? – севшим до неприличия голосом по оголённым нервам...
Я прикрываю глаза. Мне очень-очень нехорошо. Дурно. Годами копившаяся обида слишком велика, и я ни за что не скажу ему правду.
Скучала ли я?
Когда-то я тосковала по нему так сильно, что не могла нормально существовать. Есть. Пить. Спать. Дышать. Тем летом Генри сказал, что не узнаёт меня, словно перед ним кукла, из которой выдрали батарейки. Вроде и есть я, но абсолютно безликая и неживая.
Неудивительно. Тоска давила на меня.
Мучила.
Уничтожала.
Травила, пуская кислоту по венам.
Медленно убивала всё то хорошее, что по какой-то причине вообще имело неосторожность произойти с нами...
Заставляла лезть на стенку.
Кусать губы до крови и обессилено рыдать бесконечными слезами.
Ты спрашиваешь, скучала ли я? Смешно. Я едва не погибла, Брукс. Потухла. И вот, ты снова делаешь это. Выворачиваешь моё нутро наизнанку...
Бесстыже опускает ладонь на мой живот. Надавливает, прижимает к себе, жёстко двигая пальцами вверх-вниз, и с моих губ против воли слетает короткий, рваный вздох. Вздох разрывающего на части предвкушения. Острого, манящего, затягивающего...
Солнце слепит, синее небо кружится перед глазами, и я распадаюсь на атомы от своих ощущений. Волнующих. Будоражащих. Подобных яркой вспышке. Заставляющих от сладкого томления поджимать пальцы на ступнях.
Трётся носом о шею, и я впиваюсь ногтями во внутреннюю поверхность ладони. Просто чтобы окончательно не потерять рассудок и способность мыслить трезво. Чтобы удержаться за последнюю ниточку, связывающую с реальностью.
