Мы долго сидели на кухне с младшим братом. Он непрерывно курил и как всегда морочил голову рассказами о художниках. Я его почти не слушал, занятый своими мыслями. «Где же теперь твой последний приют, Людочка?.. Кто за ним ухаживает?.. И ухаживает ли?» – задавал себе вопросы и мучился, не в силах на них ответить…
Вторая неделя в Днепропетровске прошла незаметно. Я намеренно изматывал себя на работе с тем, чтобы не тяготиться свободными вечерами. Ко мне подселили двух командированных – больших поклонников Бахуса. И вскоре свободных вечеров, по сути, не стало. И хотя в моральном плане это почти не помогало, зато убивало время…
Днепропетровск проводил обильным снегопадом. Снег в городе стал стихийным бедствием. Он рвал электрические провода, ломал огромные ветви покрытых листвой деревьев, создавал транспортные проблемы. Из-за них чуть было не опоздал на поезд. Наконец посадочная лихорадка позади, я забрался на верхнюю полку и под стук колес уснул.
Проснулся оттого, что поезд стоял на какой-то станции. Выглянул в окно и обомлел – на дальних путях увидел знакомые открытые платформы, на которых, как и тогда, мелом было написано: «Ст. назн. Коробочкино».
«Какая удача! Я должен, во что бы то ни стало, узнать, наконец, где это загадочное Коробочкино», – обрадовался я, быстро оделся, выскочил на платформу и помчался прямиком к вагонам.
Я уже долго бежал через многочисленные железнодорожные пути, но заветные вагоны, казалось, не приближались, а удалялись. На мгновение остановился, оглянулся и не увидел своего поезда. То ли он уже ушел без меня, то ли его заслонил подошедший поезд. Но его уже не было. «Плевать», – махнул рукой, – «Главное – Коробочкино. Там моя Людочка». Меж тем товарняк тронулся и, набирая скорость, двинулся к своей цели.
– Лю-ю-дочка-а-а! – закричал в отчаянии и проснулся.
– Что случилось? – волновались вокруг проснувшиеся пассажиры, а я лежал на своей полке, не в силах понять, что же все-таки действительно случилось. Как я снова попал в свой вагон? Приснилось это, или было на самом деле? Постепенно приходя в себя, понял, что это все-таки сон. Но какой реальный! «Моя Людочка в Коробочкино», – наконец успокоился я, измученный целой неделей бесплодных размышлений…
Пока отсутствовал, в группе появился новый сотрудник, точнее, сотрудница – инженер Люба Степанова.
– Афанасич, я ей передал боковушку. А Захаров будет заниматься только разгонным блоком, – познакомил со своими планами «начальник» группы.
– А она справится? – усомнился я.
– Бойкая девица… Да и ты поможешь… Справится, – бодро определил он.
– Прокопыч, да мне проще все сделать самому, чем обучать бойких девиц, – возмутился я, вспомнив, как Гурьев сходу оценил мою работу над стандартом, даже не вникая в нее. Способности Степановой, похоже, прикинул так же – лишь по ее темпераменту. Ну и ну.
– Да, чуть не забыл. Мазо сказал, чтобы ты съездил на Новостройку и посмотрел стенды. Можно ли там проводить огневые испытания блоков?
– Где хоть эта Новостройка, Прокопыч? И кто меня туда пустит без мандата?
– Зайди к Мозговому. Он туда часто ездит, – посоветовал Прокопыч…
– Здравствуйте, товарищи ракетчики! – поприветствовал группу Бойкова, в которой работал Мозговой, – Сидите, сидите. Не буду мешать плавному протеканию ваших путаных мыслей, – пошутил я.
– Как ты сказал, ракетчик? – рассмеялся Мозговой, – Надо записать. «Не буду мешать… плавному протеканию… ваших путаных мыслей», – процитировал он меня, помечая меж тем что-то в блокнотике, – Метко сказано. В точку попал, ракетчик, – продолжил он смеяться.
