На изнанке чудес - страница 24

Война застала приморский городок врасплох. Часть жителей поубивали, часть увели силой, чтобы продать подороже. Нет, не стоит сейчас вспоминать. Воспоминания еще более мучительны, чем реальность.

Желудок сводит от голода и жажды. Марта стоит под раскаленным небом на раскаленной земле. Она – смола, горящая в печи. Сталь, которую без конца плавят в кузнице ада. Слёзы давно высохли, химеры испарились под солнцем.

Когда-то она мечтала открыть собственное ателье и шить наряды для знатных дам. Но война отобрала желания, загаданные в звездопад, и отучила надеяться.

Если Марта выживет после рабства, ее единственной целью будет месть. За мать, которую прямо сейчас куда-то волокут по песку и острым камням. За сестёр – их избили до полусмерти. За отца, которого проглотила ненасытная пучина.

Теперь чувства Марты – камень. Его бьют киркой, откалывая по кусочку. Незачем сопротивляться. Удары не отрезвляют, не приносят боли. За каждым ударом следует безнадежная, звенящая пустота.

Дорога среди холмов ползет за горизонт ядовитой змеёй в стремлении поглотить солнце. Ее клыки вонзаются в ступни, ноги саднят и кровоточат. Во рту пересохло. Руки связаны грубой веревкой. Грубые окрики, грубый воздух. Марта валится на бок и начинает кашлять. Ее почти не кормят. Воду берегут, словно лишняя капля способна придать пленнице сил.

Ветер приносит издалека листок ароматного лавра, и Марта хватает его огрубевшими пальцами, словно именно в нем заключена свобода.

Свобода. Так вот, что это такое! Это желанный оазис посреди пустыни, жадный глоток воды. Южный ветер в волосах и возможность пойти, куда позовет душа. Сначала Марта решила умереть, но потом выбрала свободу. Она выбрала не сдаваться. Ее выбором стала жизнь.

И однажды шанс представился. Во время очередного привала, улучив момент, она перерезала путы осколком глиняного кувшина и нырнула в заросли колючего кустарника. Ее хватились не сразу. А когда поняли, что добыча ускользнула, Марта была уже далеко.

Когда-то мать говорила, что в лесах стоит дом, и в том доме, на чердаке, хранится шкатулка с блуждающими огнями. Как откроешь шкатулку, перейдет к тебе вся заключенная в ней сила. И не согнут тебя ни ураганы, ни злая людская воля.

Мысли Марты обрели вполне четкое направление. Она заберется на чердак, заполучит шкатулку и станет такой сильной, что уже никто не сможет навредить ни ей, ни тем, кто ей дорог.

Неизвестно, сколько бы она бродила по лесу в поисках заповедного дома – и в особенности, заповедного чердака – если бы чердак не отыскал ее сам. Она попала туда неведомо как. Темень окутала с головой, а запах залежалого тряпья возвестил о том, что хозяин отбыл и убирать в ближайшем времени не собирается.

Томясь в тесноте резных стенок, блуждающие огни учуяли присутствие Марты и буквально подтолкнули шкатулку к ее руке. Но в следующий миг гостью погребло под собой неподъемное одеяло. Устала. Как же смертельно она устала! У нее даже нет сил бороться с монотонным звучанием в голове.

… «Вяжи-вяжи, завязывай туже. В наших краях не бывать стуже, никогда в меже не замерзнут лужи. Завязывай туже, не то будет хуже». Гадкий голос шепчет на ухо, обволакивает, топит в неясных, липких, как патока, сновидениях.

Сон льется медленно, с неохотой, затягивает глубже, уносит всё дальше в бесконечность, растворяя прошлое и стирая будущее. Марта увязла в глухом болоте. Надо бы выбираться, да тяжесть не дает. Из трясины тянутся к горлу желтые паучьи пальцы. Напрасно она пытается кричать. Звуки тонут во мгле. Не двинуться, не шелохнуться. Склизкие комья водорослей залепляют рот.