На изнанке чудес - страница 33

Зеленая звездочка Вааратона подмигивает Теоре с небес, словно намекая: после воссоединения с Незримым всё пойдет как по писаному.

«Поймаешь звезду – и она увенчает кольцо бриллиантом, – звучит в голове голос матери. – А когда мир будет спасён, бриллиант обретет силу».

Жизнь Теоры – огранённый алмаз. Ей не нужно бороться за выживание, потому что Энемман – край вечного достатка. Она ничего не знает о тьме, потому что защищена. Шеоред часто повторяет: за клумбой нужен глаз да глаз, иначе вырастут сорняки – забот не оберешься. Если сорная трава вырастет в душе, любая трудность в чужом мире покажется непреодолимым препятствием. А измученным жителям чужого мира перво-наперво нужен свежий взгляд со стороны.

«Береги свой ум, – наставляет Шеоред. – Прочерти межу, установи пограничные пункты и ни под каким предлогом не пропускай внутрь злые мысли».

Теора готова следовать любым советам. Лишь бы приблизиться к недостижимому совершенству, лишь бы хоть немного стать похожей на того, с кем вскоре предстоит объединиться.

Глубокой ночью, прислонившись к гладкой стене чаши, на улице караулил Незримый. От его длинного одеяния во все стороны исходило свечение. Прямые волосы, затянутые в тугой хвост, ниспадали на плечи, а в ножны был надёжно вдет отточенный меч Корут. По ночам в зарослях стояла мёртвая тишина. Но следовало быть начеку. В тишине чёрные мысли копили силу.

Незримому ничего не стоило пройти чашу насквозь. Он существовал вне пространства и времени, однако при желании мог легко брать в руки предметы и даже становиться подобием человека.

Теора была далеко не первой его подопечной. Он посетил многие миры и много чего повидал. Однажды рожденный из воздуха и лучей Антареса, он жил на протяжении вечности, нисколько не старясь и не страшась смерти. Увядание и болезни не имели над ним власти. Возможности Незримых, их бесспорное совершенство и сила пленяли воображение смертных и приводили их в трепет. Но при всём своем великолепии Незримые умудрялись считать себя слугами людей.

От созерцания его отвлекли шаги. Сперва шаги, а затем грубый голос.

– Эй, ты, дылда блестящая! Я к тебе обращаюсь!

Незримый чуть было не выхватил из ножен меч. Последний раз он сталкивался с такой наглостью веков пять назад. Напротив стояла Антея. Небрежно заплетенные косички, черные, совершенно дикие глаза и неуёмная дрожь по всему телу. Антея была в пижаме и босиком.

– Скажи этому приставале, чтобы проваливал! Я из-за него спать не могу, и аппетит пропал. Да что там! Все, кому не лень, наперебой твердят мне о Часе Встречи. Голова трещит, как костёр! А вы, светлые пятна, вы же вроде на одном языке общаетесь? Вот и передай ему: пусть катится!

– Успокойся, – сказал Незримый и выставил ладонь. Но потом вспомнил, что Антея его ни слышать, ни видеть толком не может. Обратил взгляд на товарища. Тот плыл над землей в светящемся облаке и был как в воду опущенный. За ним невесело волочились полы пурпурной одежды, печально свешивались на лицо огненные пряди.

– От меня еще ни разу не отказывались! – пожаловался он. – Я тщательно ее оберегал…

– Да, видно, не уберег, – гулко ответил Незримый. – Антея уже несколько раз обводила тебя вокруг пальца. Как думаешь, куда она отлучалась?

Шевелюра собеседника сделалась на несколько тонов светлее.

– Неужели в заросли?

– Я свидетель. Она слишком близко подпустила к себе тамошних обитателей. В ее уме бродят черные мысли. Чтобы их выдворить, одного желания мало. Понимаешь?