На изнанке чудес - страница 62

Дерущихся разнимал сам старейшина. Он пришел в кабак с друзьями – персонами, в обществе довольно заметными. Атмосфера «Синего маяка» напоминала им о прежних, беззаботных временах, когда тоска была всего лишь словом, а солнце светило чаще. Скрипучие стулья, поющие половицы; дверь, мяукающая на несмазанных петлях, – старейшина помнил каждую мелочь. За тридцать лет перемены кабак почти не затронули. Разве что бочек с пивом прибавилось, да бармен усы отрастил.

Окна с деревянными подоконниками не мыли с позапрошлого года, на стенном ковре со скрещенными саблями, как обычно, пировала моль. Туманные личности за столиками, пройдохи, бездомные – старейшину успокаивал их диковатый и безумный вид. Его умиротворяли даже драки.

– Не брани их, барин! Пускай пар выпустят, – снисходительно сказал он хозяину. – Я тоже по молодости был горазд кулаками помахать. Да-а-а, лихие времена, барин, мы с тобой пережили: дворцовый переворот, исчезновение короля, восстания, казематы. Многих тогда сослали на острова. А сейчас что, барин? Тишь, благодать. Нового короля, говорят, никто в лицо не видел. Но главное что, барин? Налоги он не дерет, указы у него сносные. Видать, о благе народа печётся.

Хозяин с бурой физиономией рассеянно покивал, прихлебнул пива и напрочь забыл потребовать у забияк возмещения за испорченную мебель да расколоченную вдребезги вазу.

Вот потому-то старейшину и любили, а если надо, стояли за него горой. Он умел вовремя отвлечь.

За столиком по соседству собралась разношерстная публика: заросший щетиной бродяга, худая скуластая старуха с проницательными глазами-щёлками, пузатый лысый владелец золотого брегета и жеманная дама. Все взоры были направлены на жеманную даму, вернее, на ее руку. По руке гадал дед Яровед.

– Ваше будущее словно калейдоскоп! Новые люди, новые события. Вы окажетесь в центре внимания, в окружении славы и почета. А еще я вижу розу… – Тут Яровед прервался, постаравшись придать своему лицу выражение крайнего удивления. Его глаза вылезли на лоб, куцая седая бороденка затряслась, и он продолжил с придыханием: – Роза от важного мужчины. О да! Этот незнакомец перевернет вашу жизнь! «Сделает вас человеком», – чуть было не ляпнул Яровед, но вовремя спохватился.

Юная особа вырвала благоухающую духами руку из дряблых рук прорицателя и бросила в коробку несколько монет. Дед живо выгреб деньги, заработанные на предсказаниях, рассовал по карманам и переместился к барной стойке, где потребовал выпивки.

– Шумно сегодня в «Синем маяке». Хозяин, что ли, угощает? – праздно поинтересовался он.

Усач за стойкой напустил на себя серую скуку, хотя минутой раньше хохотал над услышанной из зала пошлой шуткой.

– Уже не угощает, – сказал он Яроведу. – Когда музыкантов пришлёшь, дед? Обещаниями сыт не будешь. Я еще на прошлой неделе приглашения разослал. У дочки свадьба вот-вот.

– Пришлю, пришлю, – замахал руками Яровед. – Со дня на день непременно будут! Но сам ведь знаешь, люди искусства пошли несговорчивые. Предоплаты требуют.

– Ах, предоплаты?! Им прежней мало?

– Гитарист подхватил простуду. На лекарства не хватает, – как можно убедительней ответил старик.

Усач нагнулся и исчез под стойкой, после чего раздраженно припечатал к столешнице пачку купюр.

– На лекарства должно хватить. Только смотри, чтобы на этот раз непременно явились! – стукнул кулаком бармен.

– Какие вопросы?! – заюлил дед. Пачка мгновенно утонула в кармане его поношенного пиджака. Яровед даже пересчитывать не стал.