Читать онлайн Светлана Тимина - На клинках твоего света

1. Пролог

Ассаи

Сейчас, оглядываясь назад, мне трудно понять, когда произошел тот переломный момент, пустивший наши отношения под откос без права на счастливый финал. Когда иллюзии начали превалировать над реальностью и завели нас в тупик обманутых ожиданий и несбывшихся надежд.

Я повторяла себе, что это не столь большая плата за то, что я в итоге обрела. Силу. Кирсанова называла трамплин для моего карьерного старта профессионализмом и креативностью, но я же была уверена в том, что этих качеств недостаточно для того, чтобы занять руководящую должность. Нет и еще раз нет. Сгорев, я стала сильнее.

Штейр сдержал свое обещание. Он научил меня не только летать и не бояться собственных желаний. Этот человек пробудил во мне желание жить, а не существовать. Ту силу, что, по его же словам, спала в анабиозе столь долгое время, что я и не догадывалась о ее существовании.

Наша история была похожа на сказку. Красавица и Чудовище. Спящая красавица... и монстр с ликом прекрасного принца, который не верил в силу одного поцелуя. Его методы пробуждения были куда изощреннее, утончённее... и безумнее.

Оковы векового сна срываются поцелуями, ласками и первыми шагами в интригующий и пугающий мир его Тьмы. А за кулисами привычной для большинства сказки правит свой бал сам Князь Преисподней. Ее сказка лишена шаблонности и предсказуемости. Там, где принцесса получает любовь принца и полцарства в придачу, происходит подмена понятий. Его чувства становятся тюрьмой и тяжелыми оковами. Поэтому ты выбираешь силу и право остаться собой. Выбираешь, буквально вырывая из собственного сердца ответные чувства, чтобы похоронить их навсегда.

Потому что не бывает счастливого будущего с такими вот принцами. История не знает похожих примеров. Коронованный избранник должен либо умереть, либо отдать право власти, либо кануть в Лету. Третьего не дано.

Днем, погружаясь с головой в работу, раздавая указания подчиненным, я практически не вспоминала о том, что изо дня в день точило мое сердце подобно каплям воды, срывающейся с высоты. Только ночью приходил холод опустошения и сожаления. Время не исцеляло. Оно лишь вколачивало острые гвозди в крышку саркофага с фамильным гербом, на котором отчетливо читалась каллиграфическая надпись "Одиночество".

Стоило сожалеть и жаловаться на судьбу? Прошло совсем немного времени, а жизнь сделала крутой вираж. Куда делась испуганная, нерешительная, измученная Настя Евтеева? Буквально вчера она страдала от пренебрежения офисных куриц и боялась принимать смелые решения, а сейчас... да, Штейр не обманул. Он пробудил мою силу. Но никто не обещал, что это будет не больно.

Хотелось плакать. От осознания того, что я собственными руками возвела между нами стену, которую не разрушить никакими таранами. От безысходности - я ведь прекрасно понимала, что Штейр никогда не откажется от той части себя, которая жаждала подавлять и властвовать. Но особенно оттого, что я хотела вновь нырнуть в его безумие с головой. Будь я проклята, но я до безумия этого хотела! Он сделал меня настолько зависимой, что я с радостью поменяла бы золотую клетку молниеносной карьеры на каземат его объятий.

Поздно. Я разрушила не только отношения.

Я разрушила нас. Совершила все ошибки, что только были доступны. Поставила крест на будущем, которое могло бы нас ожидать. Я не знаю, какая роль была бы уготована мне в этом союзе, но с каждым днем эмоции обретали стабильность, и приходила пугающая ясность.

Чем пугающая? Нет, вовсе не обратной стороной отношений, не безумием монстра любимого мужчины, которое спалило бы мой рассудок дотла. Своей неотвратимостью. Потому что вернуть назад то, что было, уже никто не мог. Его звонки и письма рвали мою душу. Я не отвечала. Я их даже не читала.

Я боялась. Вовсе не того, что однажды он сорвется и придет за мной, загнав в жесткие рамки условий. Не того, что его оскорбленное эго заявит полноправные права на мою душу. Я боялась другого.

Что он никогда не придет, и мне придется делать шаг вперёд самой. Шаг, который я не смогу сделать. Не сумею.

Оставалось только надеяться, что однажды это случится. А пока... бережно перебирать воспоминания и прятать их в потаенных уголках души. Воспроизводить до мелочей все, что происходило между нами. Улыбаться, вспоминая, как плакала от неприятия... и как спустя время эти воспоминания возносили к необъятным вселенным чистейшего вожделения.

Наш путь, который я помнила до самой крошечной детали, рискуя потерять рассудок от боли. Потому что я сама разрушила нас. Даже если благополучно убедила себя в том, что во всем виноват только он один...

Увы, моя лепта в крушении нашей истории не была столь уж незначительной. Сколько угодно можно считать себя жертвой искушенного игрока, но... обратная сторона моей проснувшейся силы требовала бросить ему вызов. Переиграть. И я пошла на поводу у этой жажды обретенной власти, не зная, как именно играть на подобном шахматном поле.

Мы любили друг друга с одинаковой одержимостью.

Точно так же мы и разрушили друг друга...

2. Глава 1

Тьма носила множество масок. Они ускользали, стремительно сменяя друг друга, некоторые рассыпались на осколки под проблесками света, который сегодня предпринял первую успешную попытку атаковать. Тот самый свет, что жил в нем всегда, а с наступлением Тьмы погружался в летаргический сон.

Так вот, сегодня он не хотел спать.

Кто теперь тебе эта девочка?

Этот вопрос вонзился острым клинком в сознание Штейра за прошедшие сутки, пока Свет и Тьма устроили свою первую разборку за право быть. Вонзился настолько глубоко, что в этот самый момент сделал болезненный поворот, не позволяя колотой ране сознания затянуться и самоисцелиться. Заставил сущность облажавшегося Зверя истекать кровью.

Это было впервые. И это состояние ему жутко не понравилось.

Соколов не мог предвидеть, что слова Ассаи ударят наотмашь и полоснут по сердцу своим обреченным отчаянием и первым робким, но настойчивым протестом. Просто самонадеянно отбросил вероятность подобного, когда якобы случайно забыл пояснить Ассаи то, что у нее есть неотъемлемое и неоспоримое право прекратить сессию одним щелчком пальцев… одним словом. В том случае, если для нее подобная игра выйдет за рамки комфорта.

Почему утром вместо того, чтобы утешить ее, Штейр попросту запустил "генератор случайных оправданий". Выбрал самый оптимальный вариант.

Это не потакание собственному Ничто. Вчерашняя сессия, которая лишила Асю сил - исцеляющая психологическая терапия. Остановка невозможна, она только усугубит последствия.

У него большой опыт в сфере тематических отношений. Метод проб и ошибок, оттачивание мастерства. Умение признавать собственные проступки - ведь первое пробуждение Зверя стоило ему семьи. Разве этого недостаточно для того, чтобы уверенно заявить: он сам знает, что нужно его девочке в данный момент.

Повторять себе, что знает и держит ситуацию под контролем… А потом попросту сбежать, как дезертир с поля боя. Бежать от себя самого. От опасений, что не совладает с собой.

Либо утопит Асю в нежности, сдав все свои явки и пароли к чертям собачьим, либо вопьется в беззащитную артерию острыми клыками, выпивая ее метания, безумное доверие и беззащитность жадными глотками.

А ей что? Она еще не готова свернуть шею его монстру. Будет гладить вдоль шерсти, истекая кровью и закрывая глаза. Находить в этом особое удовольствие, не замечая, как воля вытекает из разорванной артерии красными каплями. Ей нужна самая малость.

Так, чтобы просто держали. Не имеет значения, как. Ломая кости в грубом захвате - либо невесомо, словно пушинку. Впиваясь губами и ментальными баграми в доверчиво раскрытую сущность, или нежно, забирая смешанные, незнакомые ей прежде чувства, по капле. Ей просто необходимо жить. После того, как показали различие между жизнью и существованием. Вздрагивать, все равно от чего - холода, удовольствия или страха.

Он смотрел, как она уходит, изнемогая от желания кинуться следом, сгрести в охапку и не дать сделать ни шагу. Понимая, что если сейчас отпустит, его мир рухнет.

Снова будет адская боль и душевная агония. Самоистязание день ото дня. Расстояние из рая в ад длиной в несколько отрывистых шагов. Стремительных, не подчиняющихся стальному самоконтролю. Страх потери в этот раз решил сам принять решение.

Все еще звенели скрещенные клинки света и тьмы на задворках его сознания, не понимая, что скоро не будет у них повода сражаться. Вообще не останется в этом смысла, если она сейчас уйдет. А Штейр поспешными шагами, срываясь на бег, уже шел, не замечая ничего вокруг, движимый лишь одним желанием - не дать ей перешагнуть порог своего дома.

Едва сдержался, чтобы не наброситься. Он не хотел признаваться себе в тот момент, что готов на все. Даже схватить ее за волосы и заломить руки. Может, ударить, если возникнет необходимость гасить истерику. В шаге от счастья и в полушаге от пропасти одиночества он был готов на все.

Последняя вспышка света озарила все вокруг перед тем, как погаснуть. Тьма с усталым вздохом вернула клинок в ножны, оглядывая осколки своих масок под ногами. У нее их по-прежнему много. Иногда за право царить в сердце и рассудке Штейра ей приходилось платить высокую цену. Но Тьме нечего бояться: она с ним с рождения. Он никогда не позволит свету посягнуть на свои законные владения.

А Соколов уже не понимал, что с ним творится, и какие эмоции преобладают. Да и не имело это большого значения. Кровь кипела, стучала набатом в висках, пока губы и руки оставляли отметины-маяки на теле опешившей от такого напора Ассаи. Наверное, его девочка еще долго будет привыкать к подобному проявлению чувств. Тех самых, что накрывают с головой и никогда не смогут уместиться в каких-либо рамках.

Самые яркие огни - у края пропасти. Самые искренние, неподдельные чувства - за шаг до падения. Когда тебе кажется, что вселенная распахнула объятия навстречу и больше никто и ничто не посмеет отобрать у тебя это счастье.

Как в такой момент допустить хотя бы мысль, что ты сам запрограммировал ваш рай на уничтожение?

В этот раз Тьма сыграла белыми на шахматных клетках их единения. Не ищите в этом смысла. Она была жестока и не знала сострадания. Она манила к себе своей затягивающей красотой, которую можно было с легкостью отрицать и ненавидеть. Но она носила маски, и поэтому вошла в кровь Штейра окончательно. Незамеченная, нераспознанная. Огляделась вокруг и перешла в наступление, прикрываясь страстью, словно живым щитом...

- Ассаи, девочка моя!

Хриплый шепот срывался на крик, тонул в обоюдном безумии, гас тлеющими искрами на искусанных губах Ассаи.

- Не отпущу... не отдам... будем гореть вдвоем...

Ему не нужно было ее согласие. Он и без того едва не сошел с ума этой ночью, установив сам себе нелепые и строгие правила. Не жалеть. Не пояснять. Не успокаивать. Дожать, продавить этим одиночеством. Выживет - не ошибся. Нашел свою истинную пару под личиной слабой и неуверенной в завтрашнем дне девчонки. И думал, что сам переживет это с легкостью.

Огонь не согревал. Температура в комнате, где он меньше часу назад окончательно растоптал Асю на сессии, которая и называться таковой не имела права без добровольного согласия, достигла среднего показателя Калахари. Только психологический холод не подчинялся температурному режиму. Сковывал, угрожая превратить и без того холодное сердце в глыбу льда. Горячий чай совсем не ощущался, а горечь полыни только усугубляла чувство растерянности. Где он ошибся? Почему позволил собственной самонадеянности сорвать замки контроля над темными желаниями?