- Ты блефуешь. Никто не может пронести телефон в клуб.
- Кто сказал, что снимки из клуба?
Она лукаво усмехнулась и положила на стол бумажку с номером телефона.
- Гордеева… - У Яна опять перехватило дыхание. Такими темпами он помрет от асфиксии. – Я ж тебя…
- Они на облаке, - быстро произнесла Каро. – Даже если отнимешь телефон, удалить не сможешь. Так мне… уйти?
- Иди, - хрипло выдавил он. – И делай, что хочешь.
Мерзавка! Воспользовалась его беспомощностью и сделала фото? Да мало ли где можно получить синяки! Ей никто не поверит.
Каро ушла, не попрощавшись, лишь опалила взглядом, который в очередной раз заставил Яна испытать нечто невообразимое. Он успел забыть, когда в последний раз его так вело от женского взгляда. И почему именно она? Что в ней такого… необычного?
Каблучки туфель Каро бодро зацокали по дорожке, ведущей к калитке. Ян вышел на крыльцо – не проводить, а убедиться, что его кошмар убрался восвояси. Отчего-то на душе скребли кошки.
Впрочем, если не врать самому себе, то понятно, откуда неприятный осадок. Девчонка уколола, заметив, что Ян – гостеприимный хозяин, и ее слова попали в цель. Как бы он не ненавидел Каро, но именно она позаботилась о нем после сессии. Привезла домой, уложила, напоила, обработала спину и осталась на ночь, как сиделка. А он зажал элементарное «спасибо». И из дому выгнал, не предложив чашки чая. Нехорошо это, Каро все-таки… девочка.
Хлопнув дверью, Ян отправился переодеваться для пробежки. Спина болела, но он знал, что чем быстрее займется обычными делами, тем быстрее перестанет замечать последствия порки. Голод это не утолит, но отвлечет от самоистязаний. Больше всего Ян ненавидел состояние, когда становился бесчувственным ко всему и жалел только себя.
Привычный маршрут вел через дачный поселок к лесу. В наушниках грохотал «КиШ»[1]:
«Искренне прошу - смейтесь надо мной,
Если это вам поможет!
Да, я с виду шут, но в душе король
И никто, как я не может!»[2]
Знакомые слова, давно и надежно выписанные вязью под кожей, успокаивали. Каро – всего лишь эпизод в жизни. Пусть не очень приятный, но он как-нибудь с ней разберется. Если девчонка объявит ему войну, то проиграет. И никакие деньги ей не помогут.
Остановиться пришлось резко, выдергивая из уха гарнитуру. Лесная тропинка петляла, и за одним из поворотов Ян чуть не налетел на Каро.
- Твою ж… - Он едва сдержался, чтобы не выругаться. – Что ты тут делаешь?!
Она сидела на земле, рядом валялись туфли и сумка. Девчонка увлеченно рассматривала босую ступню.
- Грибы собираю, - буркнула Каро. – Неужели незаметно?
- Гордеева, не хами.
Она подняла голову, мазнула по нему взглядом и отвернулась.
- Лес тоже ваш? Не ваш? Так идите своей дорогой, Ян Сергеевич. Я вас не задерживаю.
Каро огрызалась, но в ее глазах Ян успел заметить отчаяние, только поэтому и остался.
- Как ты сюда попала? – спросил он, стараясь говорить мягче. – Дорога в другой стороне.
- Мне сказали, через лес до станции ближе.
Как там у Кэрролла? Все чудесатее и чудесатее. Зачем ей электричка? У богатых свои причуды?
- Ладно. – Ян решил не углубляться в подробности. – А сидишь чего? Что с ногой?
- Ничего, - ответила Каро. – Вам больше заняться нечем?
- Гордеева, не дури. – Он присел на корточки. – Покажи. Лодыжку подвернула?
- На сучок напоролась.
- И как умудрилась?
- А вы пробовали на каблуках по лесу? Босиком шла…
Смешная. Он – и на каблуках?
