3. Глава 2
Аглая
Зависает надо мной со скорбным выражением лица. У меня иногда такое чувство, что утром Роман составляет список дел на день, а потом принимается претворять намеченное в жизнь. И самое кайфовое в этом процессе ─ это именно вычеркивать пункты. Подарить подарок ─ сделано, оприходовать свою женщину в миссионерской позе ─ еще одна галочка. А я тут опять со своими «сложностями» подкатила.
─ Ну давай, ─ бросает он, стараясь казаться молодым, заводным и беззаботным.
Рома хоть и старше меня на пять лет, выглядит отменно, но внешность не всегда играет первостепенную роль. Проблема в том, что бодрость духа покинула его еще лет двадцать назад. Если вообще когда-то наличествовала.
Ухмыляюсь и пробегаюсь по мужественному лицу с правильными чертами сканирующим взглядом. Держу пари, в черепушке, покрытой трендовой стрижкой с выбритыми висками, плавятся все микросхемы разом ─ пытается сообразить, что я задумала и насколько это для него табу. Как жаль, что человеку нельзя добавить слотов, чтобы врубить туда раскованности.
Пока Роман не передумал, тянусь к сумке и выуживаю тюбик с лубрикантом и анальную пробку в прозрачном кейсе. Ее стеклянная поверхность переливается, словно хрустальная, в ярком искусственном свете, а на стоппере красуется большой черный страз. Пикантное украшение для отверстия, к которому он так тушуется прикоснуться. Ромка ─ такой пуританин, словно его секли розгами каждый раз, когда руки оказывались под одеялом.
Его взгляд беспокойно мечется по моему набору, и я понимаю, что надо бы подстегнуть мужчину, пока он не включил задний ход. «Задний ход» ─ забавный каламбур, но как-то не до смеха, когда у тебя практически нет табу, а твой мужик ведет себя как девственница в первую брачную ночь.
─ Я хочу, чтобы ты вставил эту штучку мне в попку, ─ кидаю ему тюбик со смазкой. Рома ловит его, одарив меня недобрым взглядом, ─ а потом взял меня, куда любишь.
Уверена, что его прямо-таки подмывает спросить, зачем я таскаю сие непотребство в дамской сумке и как часто его использую.
─ Ты, правда, этого хочешь? ─ цепляется за последнюю надежду.
─ Ага, ─ бросаю, хихикнув, и выскальзываю из-под его брутального, как терка для стирки белья, пресса.
Встаю на четвереньки и округляю попку, чтобы ему было удобнее. Тихое хлюпанье дает понять, что в ход пошла смазка. Плавно раздвигает половинки и шмякает между ними гель таким движением, словно мастерком цемент накладывает. Вздрагиваю от холода и застываю в нетерпении. Даже оборачиваться нет нужды, чтобы понять, что мужик, который оперирует огромным баблом и распинает конкурентов, как нечего делать, опять завис и не знает, как подступиться к женщине, которая разве что не умоляет его сделать с ней что-то немного табуированное.
─ Ромик, нехорошо заставлять даму ждать, ─ ласково подгоняю я, сильнее прогнувшись в пояснице.
Дышит тяжело, как конь после хорошей скачки, и разве что не фыркает. Вновь раздвигает ягодицы уже потеплевшими и более уверенными пальцами и вдавливает в маленькую, но податливую дырочку заостренный кончик пробки. Я стараюсь дышать животом и не напрягаться. Анальный секс для меня не в новинку, но с дилетантами вечно появляются не те мысли. Давить надо мягко, но настойчиво, иначе сфинктер так и не поддастся и будет только больнее. Неприятное жжение сигнализирует, что сильному и решительному во всех прочих вопросах Роману опять нужны менторские наставления:
