Надежда подошла вплотную и опустилась перед ним на корточки.
Ее лицо оказалось напротив лица бандита. Она протянула вперёд обезображенную руку и погладила лицо врага, оставляя на нем следы гари, вперемешку с кусочками гнилой плоти.
Она тихо зашептала, склоняясь к уху Рината, своей разорванной, распухшей щекой касаясь его щеки:
– Нет, дорогой, сегодня мы выйдем в последний путь вместе. Надеюсь только ты в те места, где души под грузом содеянного находят не вечное упокоение или перерождение, а долговременное страдание, кажущееся вечностью, – Остатками рта она коснулась губ Рината в безумном поцелуе смерти.
Убийца и жертва, поменявшиеся местами.
Мертвая женщина и живой мужчина.
Холод и тепло.
Они были преисполнены контраста во всем и казались ирреальным миражом на пустынном берегу в объятиях июльской ночи:
– Кажущееся, вечностью, – повторила Надежда, словно баюкая несмышлёное дитя, и отвела лицо от побледневшего лица Рината. Он был мертв.
Сергей передернулся внутри от отвращения: не каждый день, вопреки собственной воле его принуждали целовать человека одного с ним пола. Забавно, но это была самая важная и волнующая мысль, посетившая Велесова в этот момент.
Протестуя поцелую, Сергей интенсивно забился в черепной коробке, стараясь смахнуть чужое присутствие в собственном теле, как вдруг ощутил обратное чувство, как будто его резко перевернули с ног на голову, хоть он и не менял свое местоположение в пространстве.
Холодное и склизкое ощущение, заполнявшее его позвоночник и голову, вылилось через затылок наружу и первое, что он почувствовал – это тошнотворный привкус гнили во рту.
Едва сдержав очередной рвотный рефлекс и сократив живот, он из глубин своего тела ощутил врывающееся в мозг чувство невероятной боли.
Шокированный ощущениями он упал на мертвого Рината, повалив его замершее на корточках тело навзничь. Обильно брызнула алая и красная кровь, смешиваясь воедино, обильно окропляя все вокруг.
Над водной гладью тихо разносился женский плач полный отчаяния, который медленно тонул в шелесте начавшегося ливня.
Перестрелка в лесу закончилась, как и мощная волна воды, скоротечно пролившаяся с разверзшихся небес. Над вершинами деревьев мелькали во множестве отсветы мощных фонариков, исчерчивая небо лучами белого света.
Легкий ветерок, подувший, откуда то из глубин лесной чащи в ребячьем озорстве связал воедино запахи лесных трав, крови и пороховых газов, разнося их над водными бурунами перекатов.
Несколько человек в полицейской форме, торопливо продирались сквозь колючие кусты шиповника и красной смородины, стремительно приближались к глинистому берегу, где скрючившись в неестественной позе, на трупе поверженного врага, истекал кровью и старался зажать страшные раны окровавленными ладонями, обезумевший от боли Сергей.
Велесов протяжно стонал, ощущая как с каждой каплей потерянной крови, из его тела уходит тепло.
Послышался встревоженный, громкий голос скрытого прибрежными кустами мужчины.
Пусть и без репродуктора, голос был легко узнаваем. Именно этот человек, привыкший повелевать, предлагал Ринату и подельника сдаться:
– Будь осторожен, Олег! Там могут быть еще бандиты!
– Павел Сергеевич, я осторожен! Скорее ребята, скорее. Прикрывайте если что!
Упомянутый в разговоре Олег ловко проскользнул вперед по мокрой поверхности глинистой почвы, обгоняя коллег в форме, и первым вылетел на прибрежную полосу.
