– Вот, дочь. Бывает еще и распутица осенняя, а там и весенняя. Ну, да ладно. Все равно мне интересно стало. Был бы помоложе – рванул бы с вами. Вы езжайте. Очень правильное дело выбрали, и мы с вами договорчик-то составим. Поработаем вместе. Моими глазами поедете, раз ваш батюшка никакого коммерческого интереса вам не учинил. Нечего вхолостую ездить, ноги стаптывать, дело надо делать, капитал зарабатывать, пока молодые да хваткие. И тогда все у вас будет, как дочка моя говорит, феноменально.
***
Ниночка дождалась в условленный день и в условленное время только Николая. Павел просил передать обольстительнице, что он занемог. Он и вправду занемог. Очаровательная татарочка Айнур не выходила у него из головы.
Скорее всего, коварная деловая девушка поняла, какое впечатление она произвела на заезжего блондина, но вида не подавала. Она с увлечением составляла список того, на что надо обратить внимание во время поездки, расписывала, что именно может интересовать Мустафиных. Павел не сводил глаз с пухленьких губок, изрекающих странные для девушки речи о выгоде и доходе, с темных глазок, которые, казалось, видели неведомых и страшных гольдов и гиляков, и с румяных щечек, которые были так рядом, но выглядели недоступными, а оттого еще более желанными. Никогда еще ему не приходилось видеть таких удивительных девушек. И ни одна девушка ему не казалась такой недостижимой.
В условленный с Ниночкой день Николай сочувственно погладил кузена по блондинистым кудрям, изрек что-то типа «проходит все, пройдет и это», получил затрещину от брата и наставление о благоразумии от Авдеева и отбыл на свидание.
Вернулся поздно, в расхристанном виде, запыхавшийся от быстрого бега и довольный сверх меры! Встревоженного Федора он успокаивающе похлопал по плечу, а с братом закрылся в комнате, откуда вскоре послышался взрыв хохота. Есть что-то очень смешное для молодых людей в том, что нужно бежать от разъяренного мужа, не вовремя вернувшегося из деловой поездки. Только надо успеть убежать.
***
Генералу написали и отправили письма с описанием предложения купца Мустафина и засобирались в дорогу.
На Павла было жалко смотреть: не успел встретить такую удивительную девушку, и уже пора расставаться. Айнур была совсем не похожа ни на одну его знакомую. Она поражала своими взглядами на жизнь и заставляла думать о будущем. Пожалуй, только с ней он впервые понял, что когда-то надо стать настоящим мужчиной и забыть о детских проделках. Ни увещевания матери и покойного отца, ни громовые раскаты дядюшки Григория Павловича не доносили до него то, что он вдруг начал понимать, пообщавшись с девушкой.
Почему? Девушка, которой по всем законам общества полагалось думать о нарядах и прочих глупостях, так масштабно мыслит и задает вопросы, который в голову не приходят ему – не самому глупому (ну да, университет не так часто посещается, но это не в счет) представителю мужского рода. Все знают, что именно мужчины двигают прогресс, ставят цели, преобразуют мир и создают богатства. А тут совсем юная девица – и такие взгляды на жизнь.
Брат Николай ничем не мог помочь мятущейся душе. Айнур и его удивляла не в меру, но таких глобальных изменений в его сознание не внесла. Мудрый Авдеев, которого Павел тоже привлек к размышлениям, сказал:
– Павел Алексеевич, благодари Господа нашего за то, что послал тебе такую закавыку в юбке. Не батогами тебе в голову вдалбливают мудрость, не казенный дом уму-разуму учит, не собственными слезами усеян твой путь. Просто прими это как знак свыше.
