На краю надежды - страница 3

«К Глебычу идти не вариант его соседи меня знают, да и… Стыдно, черт возьми. Никто из друзей меня в такой ситуации ещё не видел, они не знают, что такое тюрьма и убийство… а вот она…»

Оглядываясь по сторонам.

«Я ж совсем рядом с её домом. Но кто я ей, чтоб покрывать меня? О ней никто не знает, кроме предков с братом. Да, я дебил и мудак, что собираюсь идти к ней, но другого варианта у меня пока нет, а дальше будет видно».

Срываюсь с места и бегу прочь. Стараюсь не привлекать внимания, быстро шагая к её подъезду и задыхаюсь на ходу. Подойдя к подъезду, дёргаю дверь, и по счастливой случайности та сразу открывается, видимо домофон не работает. Мигом поднимаюсь на второй этаж и останавливаюсь у шестой квартиры.

«У неё же шестая квартира? Я же не ошибаюсь? Да, точно, шестая! как же меня трясёт, будто за окном минус сорок. Я сейчас грохнусь в обморок, если она не откроет».

Я осматриваю липкие, в кровяных разводах руки, сую их в карман кофты, пару минут пытаюсь продумать план дальнейших действий, а затем трясущейся рукой жму на звонок.

По мне что-то ползает, открываю глаза, осматриваюсь и прихожу в дикий ужас от увиденного: по всей кровати бегает бесчисленное количество разных насекомых. Не могу кричать от ужаса, могу только открыть рот, не издавая ни звука. Кое-как сползаю на пол и стряхиваю с себя эту мерзость.

В квартире стоит отвратительный запах сырости и этой живности, что аж тошнит.

«Слава богу, на полу нет тварей».

Рядом с кроватью, на письменном столе, включаю настольную лампу в виде шара. В ужасе осматриваюсь и пытаюсь издать хоть единый звук, но не получается.

Выхожу в коридор, чтоб не видеть этого кошмара и вижу картину ещё хуже: у входной двери стоят три гроба: один маленький, второй чуть выше меня, третий ещё выше.

«Если первые два понятно чьи – это мой и его, а третий чей? Кого он заберёт к себе? Что это значит?»

Вдруг что-то резко берет меня за руку, в комнате опять кромешная тьма. Я беззвучно ору, надрывая голос, что-то сильное и холодное удерживает меня. Потом появляется детский плач на несколько секунд, который сменяется на детский смех от милого до зловещего. Некая сущность, которую я не могу одолеть, укладывает меня в узкий ледяной ящик.

В области ног я слышу удары молотком, как будто прибивают на гвозди к ящику деревянные палки-ограждения, чтоб я не могла вырваться, и до меня доходит, что я в гробу. Руки крепко на крепко связаны верёвками, я перестаю чувствовать конечности, палки-перегородки появляются у меня перед лицом. Теперь вместо попыток издать звук я повторяю судорожно «спаси и сохрани» много раз подряд. Я леденею, и из последних сил выдавливаю слабый писклявый крик, а затем мёртвая тишина.

Я просыпаюсь с оглушительным криком в квартире, вся мокрая от озноба и слез. У меня безумная истерика, не могу успокоиться. Судорожно стряхиваю с себя то чего нет. То, что сейчас явь я до сих пор не осознаю. В голове так и звучит детский голос, стук молотка и три гроба. Закутываюсь в одеяло и через минуту понимаю, что сижу в кромешной тьме, отчего реальный страх возрастает. Беру рядом, лежащий оранжевый фонарь, включаю его и освещаю им комнату. Хоть страх и ужас не отступают, но я могу хоть как-то встать с кровати, чтоб включить для начала настольную лампу, а потом в одеяле иду к выключателю на стене, чтоб включить свет во всей квартире.