«– Я могу яичницу или омлет сделать», – говорит она и возвращается на кухню.
– О! Супер, давай.
– Момент, – закручивает волосы в пучок.
«Девчонки его ещё как-то называют так смешно, но не суть. Главное, что он ей очень идёт.»
Достаёт сковороду из ящика и прочие ингредиенты для завтрака, а я смотрю на неё и умиляюсь тому, как она суетиться для меня и пытается сделать идеально.
– А ты давно так похорошела? Классный цвет, кстати, – оценивающе смотрю на изгибы её тела.
– Спасибо, – хоть она и в пол-оборота ко мне, но вижу, как её щеки румянятся.
«Не помню, чтоб она так раньше реагировала. Подумаешь, цвет волос заметил. Банальщина ж откровенная, но приятно, когда тебе верят».
«Омлет получился вкуснейшим, чтоб я так всегда ел. Даже на душе полегчало, если такое вообще возможно в моем положении».
«Вспоминаю вчерашнее „ЧП“ и на душе стало хреново на минуту. Хорошо, что Милана с утреца своими формами спасла положение, а то бы жёстко загнался. Жахнуть б сейчас пол литра горячительного, а потом забыться. Ладно, Димон, соберись».
Мысленно бью себя по щекам. Чувствую её пытливый взгляд на себе, пока она вытирает посуду.
– Ты как? Давай, посмотрю, что там с руками у тебя? – предлагает она, вытирая руки кухонным полотенцем и подходит ко мне.
– Норм. До свадьбы заживёт, – прячу руки под стол.
– Вот, ты осел упрямый. Давай, не капризничай, – настаивает она, и достаёт из шкафа пластырь и ватные палки с йодом, а я тяну к ней руки.
«У неё такие нежные пальцы, ухх, и морщинки в уголках глаз, когда смущается. Так мило губу закусывает.»
«Черт, всегда, когда нервы на пределе, мысли только об этом в голове вьются».
Морщусь непроизвольно от боли, когда она аккуратно обрабатывает раны.
– Больно? – испуганно смотрит на меня Милана.
– Щекотно. Правда, Мил, не надо. Как-то неудобно.
– Неудобно спать на потолке. Сиди и не дёргайся, а то заражение ещё получишь, будешь знать.
«Чувствую себя ребёнком. Роль мамочки ей к лицу. Так надо срочно переключаться на что-то. Не думал, что перекантоваться пару дней у подруги будет так сложно.»
– Да, хорош. Возишься со мной, как с инвалидом.
– Ой, ну извини, входная дверь прямо по коридору, – хихикает она, – Кстати, джинсы я спасла.
Я вхожу в ванну, снимаю барахло её отца, надеваю чистые и ароматные от порошка шмотки и возвращаюсь на кухню.
– Чем сейчас занимаешься? Работа, все такое? – спрашиваю я.
– Работы почти нет, то там, то тут. Сам понимаешь, что после того, что было невозможно устроиться на нормальную работу.
– Да, блин, это же просто стечение обстоятельств.
– Ага, пойди, объясни это кому-то. Будь ты на месте его родаков, ты бы так не говорил. Всё-равно, я должна была лучше за ним следить. Я же прекрасно знала, что у него шило в жопе.
– Хватит винить себя в этом, что случилось, то случилось, ничё не изменишь, – возражаю я и машинально беру её за руку. Смотрю в её голубые глаза и вскакиваю с места, – Я кое-что придумал. Давай мы с тобой отвлечёмся. Знаю отличный способ поржать.
Милана хмурится, не доверяет.
– Пошли, – командую я и тащу её в комнату.
Расчищаю место побольше. Оглядываюсь по сторонам, вижу комп, уже хорошо, телик есть, тоже хорошо, но это потом.
– У тебя есть цветные карандаши и несколько листов белой бумаги?
– Сейчас дам – теряется она и идёт к столу.
– Ещё нужна не нужная белая простыня.
Она достаёт полотно с полки шкафа и спрашивает:
– А тебе зачем?
