– Ай… ай… – стонала я чувствуя, как мучительно мужчина пытается засунуть.
К моему счастью Дмитрий оказался еще более унылым, чем босс и кончил секунд за тридцать. Он буквально оглушил сауну громким стоном, пальцы больно впились мне в бедра. Финальные толчки оказались самыми напряженными: дрожа в оргазменном порыве, Дмитрий Алексеевич совершал запредельно резкие движения, разгоряченный пенис отвратительно давил на шейку матки.
– Ну, как тебе дырка? – мерзко заржал Виктор Борисович.
– Огонь! – Дмитрий Алексеевич отстранился и устало присел за стол. – Как у молоденькой!
– Да уж, – себе под нос буркнула я.
– Передышка? – Виктор разлил алкоголь.
– Ну да, – кивнул Дмитрий.
Внутренний страх
Ближе к восьми вечера я вернулась домой. Доча смотрела мультики на телефоне. Мне было стыдно разговаривать с нею, словно она в курсе о моем моральном падении. Но именно общение с ребенком могло отвлечь от напряженных мыслей.
– Привет, – я присела на край кровати, голос наполнился нежностью.
– Привет, – Машенька тепло улыбнулась, красивые глазки буквально сверлили экран.
– Как дела? – тихо спросила я.
– Норм, – доча так и не оторвалась от телефона.
– Ладно, – я потормошила ее по голове и направилась в ванную.
Мне чертовски хотелось поскорее оказаться в горячей воде, вдохнуть ароматную пенку, смыть с себя позор. Я включила воду и уже вскоре лежала в ванной. Мои глаза были закрыты, искреннее наслаждение целиком захватило меня. Но совсем скоро в голове стали мелькать “кадры” прошедшего вечера.
Да, мое женское самолюбие было растоптано и униженно, я чувствовала, что начинаю мыслить как изнасилованная женщина, хотя добровольно отдалась двум нежеланным мужчинам, перед глазами все еще мелькали их члены, мне с трудом удавалось сдерживать спокойствие.
Возможно, мозг не до конца осознавал, что произошло. В моей жизни никогда не было большего страха, чем принуждение к сексу, подсознание активно искало защиты, утешения. Я чувствовала, как вокруг что-то рушится, но не понимала что именно. Словно меня поджидает какая-то скрытая опасность. Внутренний голос кричал, что ничего плохого произойти не может, только я не верила ему.
Постепенно ароматная пенка все же расслабила меня. Я поочередно приподнимала ножки, словно актриса в кино, с искренним наслаждением растирая пену по коже.
Иллюзия победы
Когда я вышла из ванной, дочка мирно спала, на ее груди лежал включенный телефон. Из динамика все еще бормотали какие-то мультяшки. Я вздохнула и покачала головой.
– Ну правильно, – мой голос наполнился легким сарказмом. – Спать надо в одежде и со включенным телефоном, почему бы и нет?
Я осторожно стащила с девочки одежду. Не громко простонав, она перевернулась на бок, в полумраке ее реснички мелко подрагивали. Мне по-прежнему было стыдно перед ней, словно с моей легкой руки опорочена наша семья, избавиться от этого чувства не получалось.
Но помимо стыда внутри затаился непонятный страх, что больше я не достойна быть мамой, не могу прикоснуться к своей девочке, погладить ее, обнять. И это казалось гораздо страшнее стыда, ведь в эти моменты доча была нужна мне как никогда.
Мысленно я извинялась перед ней за сорванную честь. Мне же хотелось воспитать в ней настоящую женскую гордость, чтобы ни при каких обстоятельствах она не теряла честь и никогда не ложилась в постель за выгоду или деньги.
И как теперь учить ее этому, если я сама стала падшей? Конечно, она еще совсем ребенок и ни хрена не понимает, но скоро вырастет. Мама будет твердить ей о женской чести, только забыть о собственном падении точно не сможет. И не важно, сколько пройдет лет.
