– Два сломанных ребра и раскуроченный нос, Ярыч, – хохотнул Гвоздь. – Отличная первая помощь.
– Да просто лестниц было много, – выдал угрюмо, на что мы дружно заржали.
Я отпил кофе и уже хотел спросить про операцию на складах, как из коридора послышалось звонкое Нютино:
– Господи, она в порядке?!
Демон подорвался первый, и, когда уже распахнул дверь, в его объятия влетела жена с восклицанием:
– Денис опять на Альбину напал, Стас!
Кажется, в эту секунду я забыл как дышать. Забыл как ходить, чувствовать, осязать. Грёбаное пространство вдруг сжалось до чёрной точки, оставив перед внутренним взором лишь лицо девушки, которую ещё час назад я безуспешно пытался вытолкнуть из головы.
– Она в порядке? – донёсся до меня вопрос Дема как сквозь вату. – Где она?
– Катя говорит, не пострадала. Едут с шефом в полицию, показания давать.
Я резко поднялся и, мысленно махнув на всё рукой, направился на выход мимо хозяев квартиры. Гвоздь окликнул меня, но все уже всё поняли, а я ничего сейчас не стану объяснять. Хочу для начала убедиться, что с ней всё в порядке, а уж потом разобраться с мажором, который совершенно не понимал русского языка.
Через несколько минут я уже мчался по вечерней столице и даже не пытался вспоминать причину, по которой не должен был этого делать.
Какие-то внутренние запреты, установки. В эту самую секунду, когда я знал, что Цветочку кто-то причинил зло, я вообще забыл о собственных правилах.
Мне это было не в новинку. Я прекрасно помнил, как зарождается чёртова привязанность. Помнил, как колотится сердце в груди, когда в жизни появляется важная женщина.
И я бы хотел бежать от этого как от чумы. Но, даже зная, что спасения не будет, шёл как телёнок на заклание.
Я хотел ей помочь. Всей своей суть чувствовал, что должен это сделать вопреки всему, и как же сложно с этим было бороться. Башкой-то своей понимал, что не нужно мне оно, да и ей тоже, а сопротивляться нет ни сил, ни желания.
Вот чтобы так крыло – у меня впервые.
Созвонившись с Демоном, я уточнил адрес отделения и добрался где-то за час. У дежурного уточнил, кто ведёт пострадавших от нападения, и узнал, где находится кабинет нужного следователя, у которого уже ждала подруга Али.
Увидев меня, она стушевалась. Причины я не понял, да и не до этого было, если честно. Первым делом узнал, как Альбина, а потом уже принялся расспрашивать, что ей известно. Как оказалось, знала она немного. Аля позвонила только раз, чтобы уведомить о полиции, а после они не связывались. Цветочек давала показания против мажора, которые уже завтра выдернут из дела и сожгут. Знаю не понаслышке. Отец гадёныша не меньший урод, чем его избалованный сынок-мажорик.
Просидеть у кабинета пришлось ещё около получаса. Всё это время думал только о том, что она и без того уставшая после работы, вымотанная этим придурком, так ещё и показания вынуждена давать. Устала, наверное, жутко.
Когда она вышла из кабинета, у меня дыхание на миг перехватило, и, кажется, я на хрен лишился дара речи. Осмотрел Алю на предмет повреждений. Внешне ничего, затем взглянул на побитого мужика рядом с ней. Первой мыслью было отвесить подзатыльников жениху, а второй… Я просто вспомнил, что она сюда с шефом приехала.
Обошёл пострадавших и вошёл в кабинет следователя, плотно закрыв за собой дверь.
– Здравия желаю, – взглянул на погоны и нашивку на груди, – товарищ старший лейтенант Сахин.
