Каждый раз, когда Виктор на несколько дней уезжал по какому-то делу, она устраивала в их особняке вечеринку, на которой собирались все, кто не прочь выпить и повеселиться за чужой счет. Вида практиковала это уже не один год. Без приглашений, без приготовлений, иногда совершенно спонтанно – по всем местным школам и колледжам прокатывалось радостное известие, и у всех на устах были волшебные слова – «сегодня кутим у Виды». Она платила за все, и музыка не стихала до утра. В доме били стекла, ломали мебель, кто-то даже выпал из окна, а Мири Бонкарло сломали там ногу месяц назад. Но сборища все равно продолжались, и, похоже, Виктор сквозь пальцы смотрел на этот кавардак.
Несколько лет назад она была неразлучна с одним местным неформалом – сыном другого состоятельного бизнесмена из местных, покойного Роберта Филиппа – человека, который открыл новую городскую больницу и в ней же умер. С Виктором Гейнсборо он никогда не конкурировал, так как специализировался только на поставках медицинского оборудования в больницы и когда-то процветавшие исследовательские центры. После его смерти дело продолжила его жена Роуз. Валери говорили, что она бросила врачебную практику и полностью посвятила себя работе и решению многочисленных проблем своего единственного ребенка. Она вела почти монашеский образ жизни, и ни у кого язык не поворачивался сказать о ней что-то плохое.
С Виктором Альберт Астор свел знакомство в мэрии полгода тому назад, в декабре шестьдесят пятого. 22.12.1965 – совершенно непропорциональное число, и Валери не раз говорила ему, что в такие даты нельзя принимать важные решения. В то время они с отцом только устраивались в городе, и ее занятия в школе еще не начались; они обустраивали дом, выбирали лучшие дизайнерские решения из тех, которые могли им предложить провинциальные специалисты, разбрасывались деньгами направо и налево, чтобы затмить все остальные особняки квартала, в котором обосновались. Отцу хотелось, чтобы их жилище казалось окружающим идеальным семейным гнездом, внутри которого царят счастье и достаток, но дом больше походил на огромный магазин электротоваров: ночью он светился сотнями лампочек. Неудавшаяся пародия на неоновую вывеску. Вот так стремление к роскошному виду обернулось эффектом дешевизны.
Они договорились об этом визите в ресторане, где ее отец в начале месяца уплетал жареного цыпленка на обед. Как рассказывал ей отец, Виктор зашел туда с коллегами сразу после подписания выгодного договора и, наткнувшись на Альберта, стал расспрашивать его о делах в мэрии. Тогда-то у ее отца и вырвалось это глупое приглашение, которое Гейнсборо счел невежливым отклонить. Условились на шесть часов в пятницу, двадцать седьмого мая. Виктор обещал привести детей, чтобы Валери с ними познакомилась, раз они не пересекаются в городе. Валери искренне удивилась, что к ним домой на ужин придут такие местные знаменитости, к ним – кого в городе никто толком не знает. Да и вообще Альберту не было свойственно делать первый шаг в чем-либо, строить с кем-то дружбу. У отца Валери все без исключения планы останавливались на стадии разработки, и ничего не заходило дальше, чем «посмотрим». Чего можно было ждать от мистера «плыву по течению»? Его любимые слова постоянно вертелись у нее в голове, взвинчивая нервы: увидим; будь что будет; посмотрим, как все выйдет; делай, как знаешь; не будем вмешиваться
