Клыкастый ухмыльнулся, сжав пальцы на руле сильнее.
– Отвращение, злость, отчаяние, боль, тоску, смятение… Удивление. – Снова полу-вопрос, полу-утверждение.
– А мне достались какие-то умения, кроме как риск умереть в любую секунду от желания сожрать меня?
Он замолчал, но я ощущала, как напряжение в тесном салоне автомобиля нарастает с каждой секундой. Наверное, мне не стоило говорить этого, чтобы не провоцировать и без того опасного зверя. Я снова отвернулась к окну, рассматривая бесконечные, мелькающие стволы деревьев.
– Говорят, эмоции донора влияют на вкус крови, – снова подал голос клыкастый.
Я почему-то хмыкнула. Боги, он ведь говорит о моей крови! О части моего организма, без которой я не смогу существовать.
– И как, правда?
– Не знаю, может, когда ты будешь счастлива, вкус изменится.
– Тогда тебе не удастся это проверить…
– Даже если я найду твоего Логана?
Я прикусила губу – он снова наступил на запрещённую территорию. Внутри неприятно заныло.
– Если я его найду, ты будешь счастлива? – не останавливался блондин.
– Почему мне нельзя вернуться домой? – Я решила перевести тему. – Ты ведь можешь найти меня в любой точке мира, значит, я в любом случае никуда не денусь.
– С тобой может что-нибудь случиться, а я не успею спасти тебя.
– Что со мной может случиться? Как-то прожила двадцать лет и, как видишь, цела и невредима.
– Я поклялся защищать тебя от любой опасности…
– Но ты не можешь таскаться за мной хвостом? Это бред какой-то! Я могу упасть с лестницы твоего крутого дома и сломать себе шею, поскользнуться в широкой ванной, удариться головой о край и умереть или, в конце концов, перерезать себе вены… А, нет, тогда ты почувствуешь мою кровь… Тогда наглотаться таблеток или залезть в петлю.
– А у тебя богатая фантазия, – усмехнулся монстр. – Люди и вправду очень хрупкие, но по большей части примитивные. Все хотят жить, и ты не исключение, если жива до сих пор. У всех есть пороки и слабости – и ты только подтверждаешь это.
– И какие же у меня, по-твоему, пороки?
– Я сказал: пороки и слабости. У тебя есть слабость, которая делает тебя ещё слабее. Ты влюблена – и значит, уязвима, – впервые за всё время он повернулся ко мне, встретившись со мной взглядом. Он так долго всматривался в меня, что я всерьёз испугалась, что мы съедем в кювет.
– Твоя печаль отравляет тебя, портит вкус крови. Я найду твоего парня. Надеюсь, живым, иначе я не представляю, как смогу терпеть этот мерзкий привкус.
Меня затошнило. Рядом со мной сидел не человек – чудовище, способное рассуждать о вкусе моей крови так, словно я была позицией в меню.
– Твоя мать сказала, что я буду донором, сколько потребуется. Что это значит? – я преодолевала себя, чтобы заговорить, но раз он единственный, кто даёт хоть что-то отличное от того, что я уже слышала – нужно пользоваться.
– Надеешься поскорее избавить себя от этой ноши?
– Я не могу быть твоей рабыней до конца дней! Ты что же, будешь держать меня в стенах своего дома до самой старости? Это ведь бред!
– Доноры стареют медленнее, чем обычные люди. Примерно в два раза.
Кажется, я забыла, как дышать. Так и сидела с открытым ртом, глазея на клыкастого, который благоразумно не отрывался от дороги. И мне вообще собирались сообщить о таком? Или решили, что сама как-нибудь узнаю?
– Ты спрашивала, что досталось тебе. Именно поэтому в первый раз я должен был укусить тебя сам. Естественный обмен. Ты получила долголетие, чтобы твоя кровь служила мне столько, сколько мне отведено. А ещё ты невосприимчива к внушению других первокровных.
