На одном дыхании - страница 7

Вон Бестужев, слушает стихи Кондратия и в восторге кричит, что он выше Пушкина «…в силе чувствований, в жаре душевном!» Над Бестужевым ещё не довлеют авторитеты и десятилетия поклонения Александру Сергеевичу, ему ГОРЯЧО от стихов Рылеева!

«Я ль буду в роковое время

Позорить Гражданина сан,

И подражать тебе, изнеженное племя

Переродившихся славян?

Нет, неспособен я в объятьях сладостратья,

В постыдной праздности влачить свой век младой,

И изнывать кипящею душой

Под тяжким игом самовластья».

Представляю, что было бы с бедным Рылеевым, выстави он свой стих в один из конкурсов Поэмбука! Если бы не забодали за политическую направленность опуса, вернули бы на доработку, пересчитав слоги и ударения. А я листаю состарившуюся синюю книжицу, читаю порывистые юношеские стихи, пытаюсь разгадать свои старые карандашные пометки на полях – и молодею душой. Ну, послушайте, какой задорный слог, юмор, уверенность в своих силах, в этом послании Бестужеву:

Хоть Пушкин суд мне строгий произнес

И слабый дар, как недруг тайный, взвесил,

Но от того, Бестужев, еще нос

Я недругам в угоду не повесил.

Моя душа до гроба сохранит

Высоких дум кипящую отвагу;

Мой друг! Недаром в юноше горит

Любовь к общественному благу!

В чью грудь порой теснится целый свет,

Кого с земли восторг души уносит,

Назло врагам тот завсегда поэт,

Тот славы требует, не просит.

Так и ко мне, храня со мной союз,

С улыбкою и с ласковым приветом

Слетит порой толпа вертлявых муз,

И я вдруг делаюсь поэтом.

Но я все же хочу вернуться от моих любимых поэтов – к папиному застолью. И вовсе не соперничая с Кондратием, припомнить, как мы жили в северной глухомани, куда в его время ссылали декабристов…

Рука тверда и брови насуровлены,

Тут битва жесткая без признаков войны!

В размер и цвет на глаз откалиброваны,

Растрепанных одёжек лишены –

Летят, стремглав, тугие кочаны!

По локоть руки голы и отмыты,

Опасно остр, как мачете, мой нож,

Удар секущий вызывает дрожь:

Хрясь! – Пополам – кочан летит в корыто,

Не глядя кинешь – точно попадешь!

Шинковка – ювелирная работа,

Морковки, соли крупной не жалей,

Замес безжалостный – до сока и до пота,

И в кадку уминай всё поскорей!

Рассол забродит – наложите гнёт,

Брусники горстку – всё зимой уйдет!..

Пошевелила уголья в печи,

Задвинула в задумчивости вьюшку,

Поставила обувку на просушку,

А репродуктор что ж молчит?

– Включи, пусть музыка журчит…

Укрыла полотенцем чугунок,

На скатерти разгладила морщинки,

Застывшим взором вперилась в окно:

Еще не ночь – а уж совсем темно,

И по стеклу секут дождинки…

Теперь скрипит и эта половица,

Пол надо бы давно перестелить…

Соседки будут сплетничать, дивиться,

Как, мол, без мужа станешь жить?

Дров-то привез, а как перерубить?..

Здесь – хороша, а в городе – обуза,

Он, видно, прав, прошла моя пора,

От нашего счастливого союза

Лишь хлама деревенского гора…

А я?.. Ну, хоть ложись да помирай!

…Вот только эту ночь бы пережить,

Догадлив муж, унес с собой ножи!..

22 февраля 2018

Как же в конце зимы вспоминается лето! А вот позапрошлым летом в деревне нашей случай был…

Из всех дачников-соседей Евгений Петрович Синицын – самый толковый и умелый мужик, все у него к месту и со смыслом: и скворечник на грушевом дереве, и тыква на компостной яме, и …да много чего! По весне решил Синицын рядок подсолнухов вдоль забора посадить, купил семечек, замочил в тряпицу, через нужное расстояние семечки проросшие воткнул. В тряпице много еще осталось! Глянул через забор – а там сосед Толечка в шортах и в гольфиках по колено на лопату оперся, замечтался… Кликнул его Синицын, добродушно тряпицу протянул: сажай, по осени с семечками свежими будешь!