– Возможно, но они никогда не осмелятся заговорить об этом. Такие темы не приняты у почтенных девушек, если они не принадлежат к соответствующим гильдиям. Дурной тон.
– Простите.
– Все нормально. Ты просто знаешь больше, чем нужно, потому что работала с Аклен’Ил. Я хочу, чтобы ты всегда спрашивала и говорила прямо обо всем, что тебя беспокоит и тревожит. Но только наедине.
– Диковинка, – кивнула я.
– Тебя это оскорбляет? Что плохого в том, чтобы быть особенной?
Снова растерялась, не понимая его. Есть разница между единственной и неповторимой, кем я не являюсь для него, и привлекающим внимание попугаем, который веселит и забавляет. Грязная человечка вдруг посчитала себя шан’ниэрдкой и всячески метит на место среди них, никак не вписываясь из-за внешних отличий и глупости.
– Немного расстраивает, – призналась я. – Иногда чувствую себя посмешищем.
– Напрасно, – серьезно сказал он. – Из-за своего любопытства ты выглядишь искренней, открытой и безобидной. Чистая. Для человека это необычайный дар.
– Вы заблуждаетесь, – порывисто проговорила я, но опустила голову, закусив язык.
– И смущаешься тогда, когда это совершенно не нужно, – усмехнулся Волтуар. – Уже поздно, Асфирель. Мне необходимо многое успеть перед отъездом. Не хватает времени, даже чтобы просто отдохнуть.
– Вы куда-то собираетесь? – моментально вскинула я голову.
– Не скоро, – улыбался Волтуар. – И тебе не о чем волноваться. Братья не имеют ничего против тебя. Дружба между любовницами разных правителей не принята, но об этом тебе подробнее расскажет Дариэль. Когда я уеду, тебе ничего не будет угрожать во дворце. Мне пора, Асфи.
Он поднялся и подал руку. Дождался, когда я возьмусь за нее и тоже поднимусь. Обнял за талию, притягивая к себе и склоняясь ко мне. Я застыла, снова чувствуя это разрывание на части, когда хочется обнять в ответ, поцеловать и подарить Волтуару себя. Сделать все возможное, чтобы впечатлить его, чтобы он не забыл обо мне и захотел вернуться. Но я также прекрасно осознавала, чего желала на самом деле. Хотелось оттолкнуть его и попросить держаться подальше от меня. Поэтому просто застыла, позволяя целовать шею, плечо, крепко обнимать себя и гладить спину. Возбуждение накатывало, вызывая легкое головокружение, но практически сразу уничтожалось пониманием происходящего.
– Если тебе что-нибудь понадобится, позови меня вслух, – проговорил Волтуар на ухо. – Я сообщу, если буду готов принять тебя. Увидимся завтра, Асфирель.
Вновь приподнял мою голову за подбородок и поцеловал. Я ответила ему, вспоминая, что в Фадрагосе целуются лишь губами. Это не так страшно.
– Спасибо за приятный вечер, – явно остался он довольным.
Ночь была беспокойной. Я много раз поднималась то с твердого дивана, то с мягкой кровати и шла на балкон, чтобы успокоиться. Любовалась мерцающим ночным пейзажем, думая о происходящем. Теперь меня тоже интересовали балкоры. Страшно предположить, что кто-то из них может принять мое обличие и узнать все секреты. Наверное, прибытие даже одного из них – самое ужасное, что может со мной случиться. Лучше бы просто соггоры.
