Стрелка на часах неумолимо приближалась к цифре двенадцать. Анджей увидел, входящую в магазин Олесю Кебич. Чтобы принять единственно верное решение, Анджею потребовалось всего несколько секунд. Он встал со стула и, вдруг перепрыгнув через стойку, побежал по коридору к окну, выходящему на улицу. Одетые в серые плащи мужчины бросились ему наперерез. Анджей увернулся от них и всем телом бросился в окно. Послышался звон разбитого стекла. Анджей упал на мостовую, поднялся на ноги, но тут же снова упал, сбитый на землю ударом кулака. Двое мужчин в серых плащах подняли его, завели руки за спину и надели на них наручники. Рядом остановилась легковая машина. Мужчины посадили в нее Анджея и машина, включив сирену помчалась по улицам Минска.
Анджей очнулся в какой-то комнате. Он поднял голову. Прямо в лицо ему светила сильная электрическая лампа. Он сидел на табурете за деревянным столом. Его руки были скованы наручниками, прикреплёнными к столу, и он не мог ими даже пошевелить. Напротив него сидел мужчина, которого он видел в магазине. Теперь на нём была эсэсовская форма. «Кажется шарфюрер» – решил Анджей, вспомнив чему его учили в разведывательно-диверсионной школе НКВД. Вдруг взгляд Анджея упал на, стоящую в углу комнаты радиостанцию. Он понял, что отпираться бессмысленно. Ему конец. Единственное, что он теперь может сделать, это не выдать тех людей, которые были с ним связаны.
Сидящий напротив Анджей, шарфюрер надел на руки кожные перчатки и положил на стол рядом с руками Анджея: щипцы, скальпель и несколько длинных хирургических игл.
– Пан Скавронский, – сказал он по-немецки. – Я не буду задавать вам лишние вопросы. Вы сами всё прекрасно понимаете, – шарфюрер кивнул на, стоящую в углу комнаты, радиостанцию. – Либо вы согласитесь отвечать на вопросы, либо… – шарфюрер взял в руки щипцы и поднес их к лицу Анджея. – Я заставлю вас это сделать. Решайте!
Анджей посмотрел на щипцы, затем тихим, но твёрдым голосом ответил тоже на немецком языке:
– Я всё уже давно решил…
Шарфюрер понял брови и криво усмехнулся.
– Я вас понял, пан Скавронский, – сказал он, сжимая один из пальцев левой руки Анджея щипцами. – Как бы вам не пришлось потом пожалеть о вашем решении…
Шарфюрер с силой сжал рукоятки щипцов. Раздался хруст ломающихся костей. По щипцам потекли тонкие струйки крови. Лицо Анджей побелело. От нестерпимой, с ума сводящей боли он на секунду потерял сознание. Затем его лицо исказилось судорогой. Он громко застонал, но тут же умолк, закусив до крови нижнюю губу. На его лбу выступила холодная испарина. Не спуская глаз его лица, шарфюрер зажал щипцами следующей палец. Снова раздался хруст костей. Перед глазами Анджея встала тёмная пелена и он, потеряв сознание, бессильно свесил голову на грудь.
– Поздравляю вас, господин Сокольников, с боевым крещением! – дружески улыбаясь, сказал оберфюрер Лемке, сидящему перед ним на стуле лейтенанту Сокольникову, рядом с которым стояла переводчица. – Вы отлично выполнили задание. Этим Скавронским занялся шарфюрер Кригер и я уверен, что скоро тот начнёт давать показания.
Лейтенант Сокольников с подобострастным выражением лица слушал оберфюрера. Тот продолжил.
– Теперь о том, что вы должны делать дальше… – Лемке сделал паузу, размышляя о чём-то и затем продолжил свою речь. – После вашей встречи со Скавронским мы запеленговали работу радиостанции в том районе, где он жил. А это означает, что Скавронский передал в Москву информацию, которую вы ему сообщили и теперь вам следует ожидать вашего, так сказать бывшего коллегу из НКВД…
