— Веди ее прямиком в городские бани. Пусть отмоют, а то принц не вынесет аромата свалившегося на него счастья. Зверя тоже облей, — бросил блондинистый гад, едва мы переехали навесной мост и остановились возле небольшой развилки.
— Ну же, скажи еще что-нибудь. Еще немного, и это душистое счастье свалится на тебя, — шептала я себе под нос, пристально всматриваясь прямо в темные глаза, желая придавить мужчину своим раздражением.
Не знаю, как не выцарапала их Драгену. Уже мечтала спрыгнуть с лошади и, пародируя белку, наброситься на несносного мужчину. Не помню, чтобы кто-то когда-либо настолько меня бесил. Впрочем, нормальные люди обычно вели себя цивилизованно, не пытались каждым словом или действием унизить, показать свое превосходство и уж точно не обещали превратить мою жизнь в пытку. Мне попался какой-то особенный экземпляр.
Один из плащеносцев бесцеремонно стащил меня с лошади и нетерпеливо затолкал в низкое деревянное здание. Вот же изверги! У меня после этой лошади ноги вместе не сходятся, а эти ненормальные ходить заставляют! Морщась от боли, я с трудом передвигалась, стараясь хоть чуть-чуть опередить провожатого, чтобы не тыкал в спину.
По широкому коридору, где витал аромат распаренных листьев, меня довели до небольшой комнатки, напоминающей предбанник, и небрежно усадили на лавку. Один из мужчин принял белку, которая все еще притворялась полумертвой, из рук своего напарника и бросил рядом со мной.
— Эй, полегче! — умудрившись поймать ее на лету, возмутилась я. — Живое существо, все-таки.
— Извините, — поклонился он, не проявляя в тоне голоса ни грамма вины, и тут же ретировался. Я бросилась к захлопнувшейся двери и приложила ухо. Сначала были лишь шаги. Затем мне удалось различить женский голос, который перекрыл знакомый мужской: — Просто отмойте ее. Со спутником можете не возиться. Это одна из невест принца Эмпира.
— Ох.
— Сделайте из оборванки настоящую сиену! — ехидно добавил второй провожатый.
— Сам ты оборванец, — процедила сквозь зубы и, услышав странный звон, обернулась. — Что это ты делаешь?
Белка, которая еще минуту назад изображала предсмертные конвульсии на лавке, уже прыгала по широкой полке и перебирала одну за другой разноцветные склянки. Некоторые поднимала на свет, льющийся из расположенного рядом окна. К другим с интересом принюхивалась.
— А ты мастерица притворяться, — иронично восхитилась я. — Вижу, жива и вполне здорова.
— Ты тоже лапы не откинула, — не оборачиваясь, отозвалось животное хриплым басом.
Проверив еще несколько пузатых бутылочек, белка победно пискнула и подняла над головой синий пузырек. Будто орех нашла. Зубами выдернув пробку, пушистая негодяйка принялась обрызгивать себя содержимым. При этом трясла головой и изгибалась так, будто желала сильнее пропитаться выбранным запахом. От коснувшегося обоняния концентрированного запаха хвои у меня заслезились глаза. Я зажала нос пальцами и прогнудосила:
— Фу, ну и мерзость! Зачем тебе это? Блохи заели?
Белка возмущенно вытаращила свои черные глазки-бусины и, демонстративно перевернув пузырек, вылила остатки жидкости себе на лапу. Будто назло мне, она медленно намазала синюю жижу на голову, еще сильнее вымачивая шерсть, и ехидно оскалилась:
— Не ссы в наножники!
Отбросив опустевшую склянку, животинка прыгнула в окно… Раздался глухой звук, и врезавшаяся в стекло белка начала медленно сползать вниз, оставляя голубоватый след.
