– Так мы его сейчас зарядим, – ответила ей Эгина, встала с табуретки и на пару минут поднесла к цветку руки. Мама отнеслась к её жесту серьёзно, а тётя посмотрела, как на дурочку. Впрочем, она с момента появления гостий у порога смотрела на неё так.
– Ух, аж пальцы заломило, – Эгина встряхнула руки и села обратно за стол. Вскоре все трое вышли на улицу.
– А ребята, где твои? – поинтересовалась Эгинина мамка у сестры.
– Джек – на смене, а Лекс трактор ремонтирует возле своего дома.
– Ну, мы огород посмотрим.
Гостьи и хозяйка разошлись в разные стороны.
– Лекс в гости звал, а теперь и не торопиться нас увидеть, – огорчилась Эгина. Она не понимала, почему её двоюродный брат не пришёл, хотя и знал о их приезде. В школьные годы они были дружны: постоянно что-то строили, затевали совместные игры и увлекались одними и теми же вещами. У Эгины было только одно объяснение: он очень занят. Тут, однако, она вспомнила, как Лекс бросал все дела и мчался, как слуга, к приятелю, ни во что не ставящего его, стоило тому появиться в Гербере. Это что-то да значило.
Походив по тропинкам, Эгина позвала мамку в отведённую им комнату. Комната находилась на втором этаже. Мама, не прося дочку помочь ей, сама занесла сумки. Эгина поднялась, придерживаясь за стенку от слабости. Перил не было. Из мебели в комнате имелась только широкая кровать, стол и полшкафа. Окна выходили в огород. Соседнее помещение пустовало. Там тётя затеяла ремонт. Эгина присела на край кровати и невольно прослезилась. Мама, не обращая на это внимания, принялась выкладывать из сумок вещи.
– Ничего, – утешалась дочка, – Зато пирогов, салатов поем, намоюсь хорошенько, – горячую воду в пригороде Роларна порой отключали на всё лето, – На реку лесную съезжу.
– Надо завтра в магазин сходить, купить резиновые сапоги, – сказала мама и бросила рядом с Эгиной её тапки, – И из еды чего-нибудь, – угощения угощеньями, а готовить себе обеды гостьи должны были сами, – Полежи, отдохни.
– Боюсь. Стоит лечь, сразу спазмы начинаются по всему телу и кажется, что вот-вот что-то случится, – поэтому Эгине подолгу приходилось сидеть на кровати перед сном, чтобы успокоить нервы и тело.
– Ладно, тогда посиди, а я вниз спущусь, спрошу насчёт посуды.
Дочка кивнула, и мамка ушла к тёте. Эгина поставила стул к окну. Отсюда было видно безмятежно дремлющую собаку. Эринианка чувствовала себя тревожно, и ей хотелось быть такой же спокойной, как она. Эгина слышала, как мама и тётя вернулись в дом, и прошли на кухню. Она не пошла к ним. Стало сумрачно, но Эгина не спешила включать свет.
Она услышала, как зазвонил телефон: «Папаша», – сразу пришло ей на ум. Это действительно оказался он. Эгина подошла к двери и приоткрыла её. До эринианки донёсся мамкин голос, но она смогла разобрать только часть слов. Разговор прекратился довольно быстро.
– Мам! – позвала Эгина.
– Спускайся! – послышалось в ответ. Дочка, придерживаясь за стену, спустилась на первый этаж: «Что, распсиховался?»
– Нет, спокойно говорил. Спросил, куда подевались. Ну, я и сказала, что мы уехали, пока билеты есть. Он ответил, что правильно сделали. Садись чай пить, – успокоила дочку мамка.
– Как солнце сядет, на улицу выходить нельзя, волки бегают, – предупредила тётя. Её слова звучали, как сказка, но гостьи знали, что волки действительно порой заходят в Герберу.
– Так они же раньше только зимой появлялись, – заметила вслух Эгина, сев за стол.
