На переломе эпох. Том 2 - страница 18

– Вот именно, репродукция! Женщины по природе своей сучки. И большинство женщин, чтобы остановить неуправляемый сексуальный взрыв, будут воплощены в будущем в животных. Чтобы выработать устойчивый рефлекс, обязывающий их, как лебедей, сохранять верность одному партнёру в течение всей жизни и вступать в половой контакт только при необходимости воссоздания детей.

– Более чем странная мысль! У большинства животных процветает полигамия. А сезонность полового влечения обусловлена лишь приспособлением к природным циклам – временам года. Очень сомневаюсь, что в «мартовские дни» коты озабочены последствиями своих любовных похождений больше, нежели люди, думая о продолжении своего кошачьего рода. Зима же – не помеха людям и вот почему «март» у людей может быть круглый год. Так что я бы не стал животные страсти считать более возвышенными, нежели людские, какими бы они ни были!

– Послушай меня…

– Хватит, мне более не интересен весь этот бред, мне нравится эта девушка, вот и всё! И никто и ничто меня не остановит! – лейтенант пресек странного незнакомца и пошагал по лужам далее…

– Моше! Живой труп! Как служба на тумбочке? – сержант Ахмедов хлопнул по плечу дневального и ехидно впялился в него взглядом.

– Нормально, товарищ сержант.

– Нормално! Ну, раз нормално, тогда ремень подтяни, солдат! И воще, как это ты от армии нэ отмазалса? – сержант исподлобья взглянул на бойца.

– А вы, товарищ сержант?

– Я нэ понял!?

– Я тоже не понял, о чём вы тут говорите, – рядовой Моше невозмутимо смотрел на сержанта.

– Ты чё? Обурел, солдат? – он, было, вскипел, потом выпустил пар и уже спокойно, но более строго, чем в начале, продолжил.

– Рядовой Гетц, я впэрвые вижу еврея, который служит в Советской армии. Как это так тэбя угораздило?

– Никак, никуда ни угораздило. Призвали, вот и служу себе, да и всё. Как и все.

– Как и всэ! – передёрнул сержант. – Еврэй, сэвший на коня перестал быть евреем, а стал джигит! – Ладно, ладно. Давай, нэси службу, солдат! – сержант вразвалочку двинулся дальше по коридору, постукивая подковами сапог.

– Чё он прицепился к тебе? – из умывальника вывалился мокрый, по пояс голый Харин, растирая тело полотенцем. В комнате для умывания в тот момент наблюдалось оживление. Мокрые от пота, дрожащие от холода тела солдат девятой роты подсовывались под ледяные струи воды, струившейся из медных носов краников.

– Да, типа того, как я, еврей, попал в армию.

– Типа того, почему ты не отмазался? Да? – улыбнулся Семён.

– Ага! Да я и не думал там «мазаться» ничем!

– Думал – не думал, но точно ясно одно – ты не отмазался, потому что сейчас ты здесь. Да ладно! Не обижайся! Ты классный парень. Но сам же знаешь, ваши в большинстве своём «косят» от армии.

– Я с тобой не согласен, Сеня. Тебе известно, какое сопротивление евреи оказывали немцам в Великую Отечественную?

– Не слышал такого. Знаю, что пострадало вашего брата уйма. Но вот про сопротивление – то нет.

– Потому-то ты так и говоришь. Просто не знаешь правду! Всё это от антисемитов происходит. А мой дед между тем, был во время войны командиром еврейского партизанского отряда в Белоруссии!

– Да уж! Да ладно, я тебя уважаю, Моше, и не хочу обидеть. И совсем не против евреев. И антисемитов не люблю. Но не было бы сионистов, не появились бы и они, антисемиты. Все они – одного поля ягоды. Что одно плохо, то и другое!