– Трудно было?
– Вначале нет. Ночь – время Охотника, мне даже нравилось.
Август отложил журнал – я понял, что он решил заговорить о том, что его по-настоящему волновало.
– Я сегодня звонил Олегу. Он будет рад вновь взять тебя на работу.
Я вздохнул, поняв, куда он клонит.
– Извини, еще не думал об этом. Нужно кое-что закончить.
– Хорошо. Если что, я сообщу ему. Сказал, пусть приходит в любой момент.
– Мне приятно это слышать.
– Так о каком деле идет речь?
– Я ведь должен найти Айзека, ты разве забыл? – я немало удивился.
– Мне казалось, ты отступился.
– Как видишь, нет. Я дал слово, и намерен его сдержать.
Мы окунулись в молчание. До рассвета оставалось всего часа полтора, на улице посветлело. Я поднялся и выключил свет. По белому циферблату торопливо бежала секундная стрелка, отсчитывая мгновения до начала нового дня. Август сидел, полуобернувшись к окну, и о чем-то думал.
– Так о чем вы с Севой говорили? Ты обещал рассказать, когда мы найдем Марка, – я понял, что сейчас самый подходящий момент, чтобы вновь завести этот разговор.
Август глубоко вздохнул, он явно старался избежать этого, но деваться было некуда:
– Ты только не принимай всерьез. Считай, это из области древних легенд. Ты помнишь историю твоего рождения?
– Нет, – я всю зиму пытался восстановить в памяти события осени, но так и не смог.
– Если кратко, твоя прапрабабка по матери считалась могущественной шаманкой. Два ее сына погибли, утонув в разных озерах, один еще подростком, другой был чуть постарше. Она так сильно переживала их смерть, что якобы наложила какое-то заклятье, чтобы в будущем у женщин из ее рода больше не рождались мальчики. Так и случилось – два поколения подряд появлялись только девочки. Но, видимо, со временем заклятье утратило свою силу, – Август усмехнулся, – или она просто не рассчитывала, что ее род продержится так долго.
– Ты нас имеешь в виду?
– Да, вас троих.
– И какое это имеет отношение к тому, о чем вы говорили?
– Когда мы с твоей матерью сбежали в тот дом, и она откуда-то принесла это странное одеяние, заставила меня выбрать подвеску, мне казалось, что со мной была не твоя мать, а та, другая. Словно она спустя столько лет решила попытаться разомкнуть тот проклятый круг и вернуть своих погибших сыновей. Она действительно была другой. Ты ведь помнишь свою маму – всегда тихая, кроткая, скромная, а тут ее словно подменили. Иногда мне кажется, что это, возможно, было из-за того, что она понимала – мы с ней вместе в последний раз. Или же на нее так подействовала обстановка. Не знаю, мне трудно об этом судить. Все было слишком странно – но при этом шло так, как должно.
– А Сева откуда обо всем этом знает? – рассказ Августа был слишком невероятным, чтобы вот так, сразу, принять его. Мне требовалось время обдумать услышанное.
– У него в роду тоже были шаманы, и насколько я знаю, он родственник твоей матери. Его дед часто бывал у нас в то время, общался с ней, скорее всего, она и рассказала ему.
– Так он тоже из торгонов?
– Нет, он полукровка. Его предки то ли ушли в другое племя, то ли просто отделились как раз в тот период, когда ваша прапрабабушка вошла в силу – два могущественных шамана в одном роду не ужились бы. Ты же видел его глаза – у нас таких нынче не встретишь. Кто знает, сколько кровей в нем намешано.
– Ты все еще носишь ее с собой?
Август сразу понял, о чем речь. Он снял с шеи цепочку, на которой висела маленькая, отлитая из серебра двухголовая фигурка, протянул ее мне.
